– Еще одно мертвое тело?

– Нет, наш малец.

Он заглянул в урну.

– Нет, малец, кого мы ищем. Он жив. И я знаю, где он.

Тринадцать

По правде, глупо было говорить, будто я нашел мальца. Нашел я то, что он был далеко-далеко.

О́го, услышав мои слова, подхватил факел и метнулся влево, потом вправо, потом направился на детскую половину и подбросил вверх такую кучу ковров, что поднявшееся облако пыли стало видно даже в темноте.

– Малец от нас примерно в трех лунах пути, – сказал я.

– Это что значит? – произнес О́го. Он все еще подбрасывал ковры и размахивал факелом.

– Примерно так же далеко, как восток от запада.

Он бросил вниз ковры, и взметнувшейся пылью задуло факел.

– Ну, цель того стоит, чтоб пройти весь этот путь, – рассудил О́го.

– Хотел бы знать, что за цель преследует Соголон, – пробурчал я.

– Что? – Я забыл, что у О́го острый слух.

Она побывала тут раньше нас и не так давно, наверное, даже прошлой ночью. Там, в комнате Фумангуру, среди сваленных книг и порванных бумаг ее запах ощущался сильнее всего. Я сделал шаг от порога комнаты и замер. Запах учуял сразу и со всех сторон. Масло масляного дерева, смешанное с древесным углем, им мажут лицо и кожу, чтобы слиться с темнотой.

– Мы уходим, Уныл-О́го. – Тот повернул голову к задней стене. – Нет, через парадный вход. Там уже открыто.

Мы продрались через кусты и вышли прямо на отряд вооруженных людей. Уныл-О́го, пораженный, подался назад, а я не удивился. Кожа их была выкрашена под цвет ночной тьмы. Я услышал хруст и скрип сжимающихся железных кулаков О́го. Десять и еще пять их выстроились полумесяцем: на голове у каждого чалма цвета озерной голубизны, озерной же голубизны повязка укрывала все лицо, лишь глаза да нос виднелись. На груди и спине такая же голубая перевязь, под нею черная туника и штаны. И у каждого копье – лук, копье – лук, копье – лук, и так до самого последнего, у кого с левого бока свисал меч в ножнах, похожий на мой. Я держал руку на рукояти меча, но не обнажил его. Уныл-О́го шагнул разок и убрал с пути лучника, послав его в полет вместе со стрелой. Воины повернулись к нему, отложили луки и ощетинились готовыми к броску копьями. Человек с мечом был одет не как остальные. На нем был повязанный через правое плечо красный плащ, что хлопал на ветру и бился о землю. Туника с открытой грудью доходила ему до бедер и была перетянута на поясе кожаным ремнем, на нем висел меч. Взмахом руки он скомандовал копьеносцам опустить оружие, но все время внимательно рассматривал меня. Уныл-О́го принял стойку, готовясь к драке.