– Он палачом был. Сам не знает, что несет.

– В убийстве он точно поднаторел. – Он выглядел старше, чем в темноте. Или, может, крупнее. Мне в самом деле хотелось увидеть его меч.

– Почему вы нынче ночью пришли к дому Фумангуру? – спросил я.

– Наверное, по безрассудности. По-моему, людей, у кого кровь на руках, тянет смыть ее там же, где они ее пролили.

– Ничего глупее в жизни не слышал.

– Ты же свалял дурака, двинувшись в маскарадной процессии и перебравшись через колючие кусты, в расчете, что этого никто не заметит.

– Я шел по следу пропавших людей.

– Мы нашли их всех.

– Вы не нашли одного.

– У Фумангуру была одна жена и шесть сыновей. Все они обнаружены. Я сам считал их. Потом мы послали за одним старейшиной, кто с тех пор в Малакал переехал. Белекун его имя. Он подтвердил, что все восемь одна семья.

– А как скоро он после того переехал? – спросил я.

– Через одну-две луны.

– Нашел он петицию?

– Что нашел?

– Кое-что, что он разыскивал.

– Откуда тебе известно, что старейшина что-то разыскивал?

– Ты не единственный, у кого есть большие, толстые друзья, префект.

– У тебя чесотка, Следопыт?

– Что?

– Чесотка. Ты уже семь раз принимался грудь чесать. Я бы предположил, что ты из речных племен, где одежду избегают. Луала-Луала или Гангатом?