– Такой же темный? Да, странно это, канцлер.

– Это непонятно, Наипрекраснейшая.

– Не мужчина ли ты, сделанный из других мужчин? Руки у тебя темнее твоих же плеч, шея темнее груди, ягодицы белее ног, а твой, твой… – И, обращаясь к канцлеру: – Как твои куртизанки называют это?

По правде, я рассмеялся.

– Я не вожу компанию с куртизанками, Наипрекраснейшая, – сказал канцлер.

– Конечно же водишь, они ходят на четырех ногах и не могут говорить, но они же твои. Хватит этой болтовни. Я желаю знать, почему это темнее всего остального у него. Так ли это у всех мужчин в других землях? Это ли я увидела бы, если бы вышла замуж за одного из калиндарских принцев? Восточный человек, почему это того же цвета, что и мужчина, стоящий с Соголон?

Канцлер только и смог сказать, что это любопытно: у мужчины с такой светлой кожей такие темные яйца.

Мосси заметил, что я сдерживаю смех, и насупился.

– Боги со мной в какую-то игру сыграли, моя Королева, – произнес он.

Канцлер перевел Королеве, что сказал Мосси, почти так, как тот и сказал.

– С каким мужчиной играли они, когда взяли у него это и отдали этому человеку? Я желаю знать об этом. Сейчас же.

Мосси, похоже, опять растерялся, но зорко следил за людьми, которые следили за ним. И все же он ничего не сказал. Соголон кашлянула, прочищая горло:

– Наипрекраснейшая Королева, помни, зачем мы прибыли в Долинго.

– Я не из тех, кто забывает, Соголон. Особенно когда речь шла об одолжении. Особенно учитывая, как ты умоляла о нем.

Мосси смотрел на них с потрясением, какое мне удалось скрыть.

– Ишь, как губы-то у тебя обалдело затряслись! И почему бы мне, мудрейшей из королев, не говорить на дикарском языке севера… особенно когда мне постоянно приходится иметь дело с дикарями? Ребенок способен за день выучить его… Почему это мой двор не охает и не ахает?

Канцлер перевел для двора, который тут же взорвался охами, ахами и кликами хвалы богам.

Королева махнула рукой, и стражи ткнули Мосси своими копьями. Тот собрал одежду и пошел обратно к нам. Я все время не сводил с него глаз, но Мосси смотрел только перед собой.

– Ты делишься со мной своим делом, ибо думаешь, будто мы сестры. Только я Королева, а ты ничтожнее мотылька, летящего на пламя.

– Это так, Наипрекраснейшая, – произнесла Соголон и поклонилась.