– Что?

– Остановись.

– Тебя она не унижала.

– Всего несколько ночей назад ты был без одежды. И не думал тогда сердиться.

– Я знал, где я находился и с кем. Только то, что я живу со всеми вами, не означает, что я по-прежнему не остаюсь человеком с востока.

– Всеми вами?

Мосси вздохнул, отошел в сторону, посмотреть в окно. Облачко до того серебристое и до того тонкое, что размывалось в ничто, а вот на большом отдалении минует нас еще один вагон, освещенный факельными огнями.

– Кто, по-твоему, они такие? По какому делу кому-то надо передвигаться ночью? Куда они направляются?

– Рассуждаешь как префект?

Он улыбнулся:

– Стражи их за нами не пошли.

– Эта Королева в мужчинах большой опасности не видит. Либо они обрежут эту штуку до того, как мы на другую сторону доберемся. И мы нырнем навстречу своей смерти.

– Ничто из этого не вызовет у меня улыбки, Следопыт. Может, засадив нас сюда вдвоем одних, они рассчитывают, что мы заговорим, а они, может, отыскали какой-нибудь вид волшбы для подслушивания.

– Долингонцы идут впереди нынешнего века, но так далеко не заходил никто.

– Может, нам стоит изобразить, будто мы сношаемся, как буйные акулы, чтоб им было что послушать. А ну, разом пробей меня своим сокрушающим тараном! Дыра моя, ты бездною стала теперь!

– Это от кого ты научился сношаться по-акульи?

– От Бога, он знает. Первую зверюгу назвал, что на ум пришла. Божьи слова, Следопыт, ты вообще никогда не улыбаешься?

– А чему тут улыбаться?

– Веселости моей компании – для начала. Великолепию этого места. Говорю тебе: сюда боги приходят возлечь.

– Мне казалось, ты всего в одного бога веришь.