– Соголон? Смотрела?

– Они все смотрели. Ни одна королева не допускает соития в одиночестве, да и ни один король тоже. Ее прислужницы, ее колдуны, два мужика, похожие на советников, лекарь, Соголон и вся королевская стража.

– Гнильца какая-то есть в этом королевстве. Неужели ты… как можно…

– Давай, давай, поноси. По-моему, старая сука обещала этой Королеве что-то от меня, меня не спросив.

– Что ей оставалось делать?

– То есть?

– Детей нет нигде, и Королева велит тебе возлечь с нею в первую же ночь, как мы прибыли. Ты спу…

– Да, если тебе угодно это знать. Я оставил в ней свое семя. Не ты действуешь – возбуждение действует. Тут даже согласия никакого не требуется.

– Я тебя не спрашивал.

– У тебя в глазах вопрос. И осуждение.

– Моим глазам наплевать.

– Прекрасно. Тогда и мне будет наплевать. Потом ее колдуны и ночные сиделки заявили, мол, так и есть, мое семя попало в нее. Колдун убедился.

– Зачем Королеве тащить в постель только что встреченного иноземца, чтоб тот оставил в ней свое семя? И почему это событие для всего королевского двора? Говорю тебе, Мосси, что-то не так в этих краях.

– И Королева холодна была, как горная вершина. Слова не сказала, а меня предупредили, чтоб не смел прямо на нее смотреть. По виду не сказать было, что она дышала. А все вокруг смотрели, будто я дырку в полу заделывал.

– Кто тебя предупреждал?

– Стражи, какие меня мыли.

– Они на нее походили? Кожа до того черная, что аж синяя?

– Разве такая не у всех, кого мы видим?

– Мы не видели ни рабов, ни детей.

– Ты это уже говорил. У нее клетка есть, Следопыт. Клетка с двумя голубями. Странная домашняя живность.