– Теперь их всего трое, и Ипундулу ранен. Мамки-ведьмы нет, чтоб ускорить исцеление.

– Советуешь ждать?

– Нет.

– Тогда о чем ты говоришь?

– Мосси.

– Следопыт.

– Тихо. Я говорю: пока мы охотимся за людьми, люди охотятся за нами. Вполне возможно, Аеси все еще в Конгоре. И у меня такое чувство, что он смотрит за нами, просто дожидаясь, когда мы сами к нему в лапы попадем. И другие, другие, кто по нашему следу идет.

– Мой меч будет готов, когда они найдут нас.

– Нет. Мы найдем их.

Сумерки настали раньше, чем мы прошмыгнули опустевшими переулками, выбираясь на запад. Прошлись по дорожке, до того узкой, что пройти можно было только по одному, Мосси метнулся вперед и вернулся с окровавленным мечом. Он не объяснял, я не спрашивал. Мы продолжали идти на север, потом на восток, от улицы к улице, пока не дошли до квартала Ньембе и той улицы-змеи, что вела к дому старого владельца дома.

– В последний раз, когда я был на этой улице, она была набита Семикрылами, – сказал я.

Префект указал на флаг с ястребом-перепелятником, что по-прежнему развевался на той же башне, в трех сотнях шагов от нас:

– Все еще реет, однако. И знаки Короля Фасиси повсюду.

Мы подошли к двери, подозрительно распахнутой.

– Тут, прямо на этой стене, есть отметина, мне знакомая, – сказал я.

– Я думал, ты прежде предупредишь о том, где нассано.

Мосси отпрыгнул, а я с места не двинулся, хотя жалел, что без топорика. Он вышел откуда-то из недр дома, побежал по узкому коридору, ведшему к выходу, и прыгнул прямо на меня, сбив с ног на землю. Буффало зафырчал, О́го побежал ко мне, а Мосси обнажил оба свои меча.

– Не надо, – произнес я. – Он…

Леопард лизнул меня в лоб. Потерся головой о мою правую щеку, поднырнул под подбородком и лизнул в левую. Потерся носом о мой нос, сошелся со мной лоб в лоб. Пока я садился, он урчал и мурлыкал. Потом обратился в человека.

– От львов нахватался, жалкое подобие леопарда, – кольнул его я.