– Расскажите-ка мне кое-что, Лили, и я дам вам немного передохнуть. Просто расскажите мне, зачем вы отправились к терминалу Конли прошлой ночью.
Лили почувствовала, что ее сознание дрогнуло. Видение вновь размылось.
Ответ на вопрос бухгалтера не мог принести никакого вреда… ведь он уже знал, не так ли?
Разум Лили на мгновение проснулся. Эти слова не принадлежали Дориан или Мэдди. И теперь она поняла, что на самом деле слышит другую женщину, ее мысли в голове, так плотно окутавшие ее, что Лили могла по ошибке принять их за свои собственные.
Прошлой ночью.
Значит, сегодня уже не тридцатое августа. Тир со своими людьми ушел? Лили отдала бы жизнь за правильную дату, но она не могла спросить.
Ассистент вышел из комнаты, дверь быстро захлопнулась, и без видимой на то причины Лили вдруг подумала об отце, который умер много лет назад. Отец ненавидел президента Фревелла, ненавидел разрастание отделений Безопасности в каждом городе и центре. Но тогда не было никакого организованного сопротивления. Отец был борцом, которому не за что было сражаться, у которого не было товарищей по борьбе.
«Папе бы понравился Уильям Тир, – поняла Лили, и ее глаза защипало от слез. – Он бы сражался за него».
– Последний шанс, моя девочка. – Не будет никакой передышки: бухгалтер сам занял место за консолью. Лили сжала пальцы, готовясь, хватаясь за подлокотники кресла. Бухгалтер сел и приветливо ей улыбнулся улыбкой хищника на лице бюрократа, затем прокудахтал с притворным беспокойством:
– Скажите мне, Лили… что превратило такую милую женщину, как вы, в подобную шлюху?
Он потянулся к консоли, и тут свет погас. Долгое время Лили слышала лишь собственное резкое испуганное дыхание во тьме. Затем – вопли в коридоре, приглушенные металлической дверью. Под ногами задрожал пол, и Лили охватила радость, жестокая радость, граничащая с экстазом.
«Первое сентября! – возликовал ее разум. Она вдруг поняла, что он пришел: конец старого, больного мира. – Первое сентября!»
Где-то далеко завизжала тревога. Еще больше приглушенных криков послышалось из коридора. Стул бухгалтера скрипнул, и Лили сжалась в клубок, ожидая, что он найдет ее в любой момент. Она слышала резкий звук его шагов по бетонному полу, но был ли он рядом или на другом конце комнаты, она сказать не могла. Лили начала прощупывать подлокотник стула, ища острый край, гвоздь, что угодно, дергая так сильно, как только позволяли наручники. Это был ее единственный шанс, и если она не воспользуется им, если им удастся снова включить свет, боль может продлиться вечно.