Келси бросила последний взгляд на портрет матери и последовала за ним в туннель. Она слышал сквозь стены ропот многих голосов, даже среди ночи люди слишком волновались, чтобы спать. Все находились в равной опасности: простолюдины или знать – армия за стеной не станет делать различий. Келси попыталась представить предстоящий рассвет, но видела не дальше конца Новолондонского моста. Что-то загораживало ее видение. Обжигающий огонь распространялся по рукам Келси, покалывающая боль, двигающаяся к груди, прежде чем атаковать ноги. Боль усиливалась, и Келси остановилась во тьме, не в состоянии двигаться. Она никогда не чувствовала ничего подобного: каждый нерв в ее теле, казалось, широко раскрылся, став бесконечным проводником.

– Госпожа?

– Прекрати это, – прошептала она. Она зажмурилась, чувствуя, как слезы текут из-под век. Булава нащупал ее в темноте, и Келси схватила его за руку, цепляясь, словно утопающая. – Я не хочу видеть.

Она не могла держаться: казалось, ее нервной системе пришел конец. Она больше не могла контролировать мышцы ног. Булава схватил ее, мягко опуская на пол, но боль не прошла. Каждая клетка, казалось, пылала огнем, и Келси кричала в темноте, извиваясь на грубом камне.

– Снимите их, госпожа!

Келси почувствовала, что он тянет цепочки с ее шеи, и ударила его по руке. Но у нее не было сил с ним бороться. Все мышцы отказали, тело находилось во власти боли. Она попыталась откатиться, но могла только беспомощно извиваться на полу.

– Прекратите, черт подери! – Булава подсунул руку ей под шею и приподнял голову с пола, вырвав несколько локонов.

«Предупреждение, – прошептала темная часть ее сознания. – Все, что ему нужно».

Она сосредоточилась на руке, которая держала сапфиры, сперва нажала, а потом впилась. Булава крякнул от боли, но не отпустил, и Келси вцепилась в него, открывая все новые порезы.

– Я знаю, насколько ценны твои руки, Лазарь. Не заставляй меня отнимать их у тебя.

Булава замешкался, и она нажала сильнее, устремляясь к мышце, пока он не выругался и не отступил. Келси с усилием села, потом опустила голову на колени. Боль разгорелась с новой силой, на этот раз в ногах, и она поняла, что у нее нет выбора. Время Лили открыло дверь, не останавливаться же на полпути.

– Лазарь, – прохрипела она во тьме.

– Госпожа.

– Я возвращаюсь. Я не могу это остановить. – Она растянулась на полу, чувствуя, как благословенная прохлада камня касается лица. – Не пытайся снять их, пока меня не будет. Я не отвечаю за то, что может случиться.

– Продолжайте убеждать себя в этом, госпожа.