– Леди Чилтон одолжила вам платье.

Мысль о пустыне привела к тому, что Келси вспомнила всю эту странную ночь, поэтому она спросила:

– Ивен здесь?

– Да, госпожа. Мы встретили его в Джин Рич и услышали очень странную историю.

– Странную, но правдивую.

– Ивен изводит себя мыслью о том, что он не настоящий Королевский Страж; кажется, он использовал слово «талисман». Я послал его в Джин Рич, просто чтобы подстраховаться. Даже представить не мог, что с ним там может что-нибудь случиться.

– Он спас мне жизнь, Лазарь. А возможно, даже больше.

Келси прикрыла глаза и увидела глаза Бренны, в дюйме от собственных, вглядывающиеся в ее воспоминания, в воспоминания Лили в глубине ее разума.

«Мы обе там были, – внезапно поняла Келси. – Обе сразу, Лили и я. Как такое возможно?»

– Ладно, пойду скажу остальным Стражам, госпожа. Если Ивен проявил себя, как герой, они воздадут ему должные почести.

– Проявил. – Она откинула покрывало. – Кинь мне то платье.

Несколько минут спустя Булава вывел ее из комнаты в освещенный факелами длинный коридор. Стены были сложены не из светло-серого камня, как в Цитадели, а из больших блоков песочного цвета, на которых время и ветра оставили свой загадочный узор. В коридоре свистели сквозняки, шевеля волосы Келси и вызывая у нее дрожь.

– Плохая изоляция, – заметил Булава. – Это место следовало отремонтировать более десяти лет назад, но леди Чилтон позволила ему медленно превращаться в руины.

– Она приезжала на мою коронацию? Почему мне…

Но договорить она не успела, потому что из-за угла на них вылетели Элстон и Кибб, а за ними еще добрая половина Стражи. Прежде, чем Келси успела поздороваться, ее руку сжал в своей лапище Элстон.

– Вы в порядке, госпожа? – спросил он.

– Да, Эл.

– Я молился за вас, госпожа, – сказал ей Дайер, и широко улыбнулся, когда она слегка похлопала его по щеке. Один их вид вызывал у Келси улыбку, но вместе с тем ее посетило беспокойство. Булава, Элстон, Кибб, Корин, Гален, Дайер, Ки… вокруг нее были знакомые лица, любимые лица, лица людей, по которым она тосковала, но за радостью от встречи таилось чувство обреченности, пусть отложенной, отдаленной, но от этого не менее реальной. Если Цитадель и впрямь в осаде, значит все они изгнанники, люди без дома.