Байрон сидел за столом перед чайником и тремя чашками.

– Давайте все посидим и выпьем чаю, – сказал олень.

– Где Уинтерс? – спросила Ирен.

– Спит. – Байрон кивнул на закрытую дверь спальни.

– С ней все в порядке? – Волета почувствовала, как сжалось горло.

– В каком-то смысле ей лучше, но в другом – хуже. Она пережила небольшое потрясение. – Олень налил чай с безупречной грацией, и над чашкой заструился пар. Волета побежала к двери старпома, но Байрон ее остановил: – Нет-нет-нет, она действительно должна поспать. Она перенесла процедуру.

Волета остановилась. Олень открыл сахарницу гибкими отполированными руками и тонкими серебряными щипцами извлек кубик сахара:

– Один или два?

– Четыре, – сказала она, возвращаясь к столу. Скользнула в кресло, не отрывая глаз от Байрона. – Что еще за «процедура»?

– Возможно, проще будет просто налить чай в сахарницу, – насмешливо заметил олень.

– Расскажи нам, что произошло. – Ирен положила руки на стол и наклонилась к нему.

Байрон покорно положил четыре кубика в чашку Волеты.

– Сфинкс заменил ей руку.

– Это замечательная новость! – воскликнула Волета, украдкой вынуждая Ирен присесть. – Но зачем называть это процедурой? Чтобы ее снять, ушла всего минута. Сколько времени могло потребоваться, чтобы вернуть ее на место?

– Сфинксу пришлось изменить некоторые внутренние опоры в ее плече.

– Внутренние опоры?

– У нее кости треснули.

– О, это так ужасно! – проговорила Волета севшим голосом. – Ей больно?

– Сейчас – нет, Сфинкс об этом позаботился. Но когда проснется, будет некоторое время больно. – Он сделал глоток чая отработанным движением, которое не произвело шума и сохранило морду сухой. Может, он при ходьбе и спотыкался время от времени, но чай пил с уверенностью. – Это другая рука.

– Он заменил руку? Вот так просто? И ей понравилось? – спросила Волета.