Смотритель медленно кивнул:

– Понимаю, моей защиты. Поэтому прошу вас оставаться здесь и охранять эту дверь после того, как я в нее войду. Никому не позволяйте идти за нами.

Прежде чем солдаты успели возразить, он открыл потайную дверь, сливавшуюся со стенными панелями, и повел Джареда вниз по сырым ступенькам. Сапиент оглянулся – стражники с любопытством следили за ними через неплотно прикрытую створку.

– Очевидно, я тоже под подозрением, – спокойно констатировал Смотритель. Он снял со стены фонарь и зажег в нем свечу. – Нужно все сделать быстро. Как вы, без сомнения, догадались, мой кабинет здесь – та же самая комната, что и в поместье. Пространство на полпути между этим миром и Тюрьмой, Портал, как его назвал создатель по имени Мартор.

– Записки Мартора утрачены, – сказал Джаред, поспешая следом.

– Они засекречены. У меня они есть. – Темная фигура Смотрителя стремительно летела вниз по ступеням, держа над головой фонарь, на стене мелькали блики. Он оглянулся на изумленного Джареда и позволил себе улыбнуться. – Вам их не увидеть, Мастер.

Между штабелями бочек залегла темнота, где-то высоко в замешательстве переговаривались стражники, но голоса их звучали тихо, как шепот.

Добравшись до бронзовых ворот, Джон Арлекс быстро набрал комбинацию цифр, ворота распахнулись, и, переступая через порог, Джаред ощутил уже знакомую странную дрожь, сопровождавшую смещение прстранства.

Белая комната самонастроилась. В ней ничего не изменилось. Сапиент внезапно почувствовал укол тревоги. Что с Клодией? Как она там?

– Вы отправили ее туда, не имея ни малейшего представления о том, как велика опасность. – Смотритель открыл панель управления и прикоснулся к сенсорам. – Проникновение в Тюрьму – всегда риск, физический и психологический.

Отодвинулись полки, и засветился экран.

Джаред увидел тысячи изображений – шахматная доска из крохотных мерцающих квадратов, представляющих пустые комнаты, отдаленные башни, пыльные закутки. Он увидел улицы, забитые людьми; отвратительную трущобу, в которой жили чахлые дети; человека, избивающего странное животное; женщину, нежно кормящую грудью младенца. Озадаченный, он остановился перед экраном, наблюдая, как сменяют друг друга картины боли, голода, фальшивого дружелюбия, варварских сделок.

– Это Тюрьма, – сказал Смотритель, облокотившись о стол. – Все, что видят Очи. Только так можно найти Клодию.

Ужасная печаль высасывала из Джареда все силы. В Академии Эксперимент считался одним из самых славных деяний сапиентов, благородной жертвой – последние запасы энергии были отданы на то, чтобы спасти отчаявшихся, бедных, отверженных. И вот чем это закончилось.