– Семь часов, мисс, полагаю, вы ждали этого часа, большое спасибо, – выпалил кэбмен торопливой скороговоркой. За последний час Катцу стал трясти чемодан изнутри с удвоенной силой, привлекая к себе постороннее внимание.

Грэйс послушно вышла из кэба. У нее болело горло, во рту она ощущала слабое послевкусие глазури со свадебного торта.

– Вам не следует бывать ночью в городе без провожатых, мисс, – добавил кэбмен, закрывая дверцу.

– Я знаю, – ответила она устало. – Не могли бы вы сказать, где находится ближайшая станция метро? И открыта ли она уже в это время?

Она собиралась нанять другой кэб, но в метро было теплее, кроме того, чем прихотливей будет ее маршрут, тем сложнее будет для Мори следовать за ней.

– Станция «Вестминстер» вон там, – указал кэбмен. Она проделала полный круг. – Метро всегда открывается рано. Имейте в виду, там будет толкучка.

Грэйс отдала ему соверен и пошла в сторону станции, прихрамывая, так как ноги еще болели после вчерашнего бега. Ей с десятилетнего возраста не приходилось бегать так много.

Кэбмен оказался прав: станция «Вестминстер» была набита пассажирами, и она с легкостью проскользнула мимо билетеров незамеченной: ей теперь нечем было заплатить за билет даже в том случае, если бы они ее поймали. Ледяной воздух кусал уши и руки. Над рельсами повисли сосульки, образовавшиеся от остывавшего на потолке пара. Время от времени большие сосульки со звоном падали вниз. Грэйс прибавила шагу, чтобы не замерзнуть, и, проходя под аркой, заметила лежащего там мертвого нищего. По взглядам других пассажиров она поняла, что и они его видели, но всем было слишком холодно, и они не хотели рисковать пропустить поезд ради того, чтобы сообщить о трупе кондуктору.

В облаке пара появился поезд, его остановка была очень краткой. Не успела дверь вагона закрыться за спиной последнего вошедшего внутрь человека, как из клубов пара вырвался свисток, и колеса вздрогнули. Клерки – все пассажиры с виду были похожи на клерков – уткнулись в свои газеты, читая их в скудном свете ламп. Некоторые кашляли. Никто не смотрел на Грэйс, но мужчины слегка подвинулись, чтобы освободить для нее место с краю от одного из маленьких столиков. Она была единственной женщиной во всем вагоне. Не уверенная, что сможет поймать свой последний пенни, если поезд качнет на повороте, Грэйс раскрутила его на столе. Поначалу монетка вращалась так быстро, что ее торец стал почти неразличим, превратившись в поверхность медного шарика. Замедляясь, пенни начал описывать более широкие круги и, наконец, упал. Орел. Ей надо выйти на следующей станции, неважно на какой.