Встретивший ее Таниэль произнес хорошо отрепетированное приветствие, поскольку Мори был рядом, и представил ей маленькую девочку по имени Шесть, после чего Грэйс сделала вид, что чрезвычайно заинтересовалась ребенком, чтобы избежать расспросов о том, почему на ней черная одежда. Надо сказать, что малышка действительно привлекала к себе внимание, хотя вела себя безупречно. Она представлялась присутствующим по-японски. Пару раз ей пришлось обратиться за помощью к Таниэлю, который, поправляя ее произношение, рисовал в воздухе линии, обозначающие длину слогов. Собравшиеся для церемонии японцы явно были в восторге от этой необыкновенной пары, и, по ее мнению, столь же поразительным был и Мори с вернувшимся к нему линкольнширским выговором.

Грэйс в сотый раз спрашивала себя, не она ли виной тому, что произошло. Не исключено, что все сложилось бы благополучно, если бы она просто ничего не предпринимала, а вручила бы Мори картонку с куском свадебного торта и всегда отзывалась о нем наилучшим образом. Таниэль раньше говорил о ребенке, и Грэйс не могла решить, было ли это предвидение или нечто, о чем ему рассказал Мори, чтобы смутить его.

Церемония закончилась. Почти все гости, встав со своих мест, потянулись в сторону буфета. Некоторые из них кланялись Таниэлю, а затем протягивали ему руку в белой перчатке для рукопожатия на западный манер. Небольшая окружавшая его толпа состояла главным образом из помощников господина Ито, а также нескольких путешествующих по Европе японских аристократов, вовремя услышавших о событии, что позволило им почтить его своим присутствием. Грэйс никогда в жизни не ощущала себя такой высокой.

Кто-то сел рядом с ней. Грэйс скосила глаза, чувствуя враждебность. Это так похоже на людей: прийти на огромный пустой пляж и установить свой шезлонг в двух футах перед лицом единственного уже расположившегося здесь человека. Мацумото приветствовал ее мимолетной улыбкой.

– На Гар-дю-Нор продавалась The Times. На шестой странице я обнаружил твоего мужа, и меня разобрало любопытство. Извини, что опоздал. Я ехал на поезде из Парижа в Берлин, и у треклятой штуковины вылетел поршень в двенадцати футах от границы. Довольно безобидная вещь, но нас не пропустили через границу, думая, что это был оружейный выстрел, так что поезд вернулся обратно.

Грэйс кивнула и сложила руки на груди.

– Он больше не мой муж.

– Что?

– Ну, видишь ли, он решил, что предпочитает жить со своим часовщиком.

Мацумото посмотрел ей в глаза.

– В таком случае я рад, что тебя все это больше не касается. Думаю, небезопасно находиться даже в одном помещении с Кэйта Мори. Так… ты поэтому в черном?