Они двигались вверх по склону. Лира вглядывалась в даль, но даже совиные глаза Пантелеймона не могли различить никакого движения возле вершины. След саней был отчетлив, и Йорек бежал прямо по нему, высоко вскидывая снег задними лапами. Все, что происходило позади, навсегда осталось позади, для Лиры больше не существовало. Ей казалось, что она навсегда расстается с этим миром – настолько она была отрешена и сосредоточенна, настолько высоко они забрались, настолько странен и жуток был лившийся с неба свет.

– Йорек, – сказала она, – ты найдешь Ли Скорсби?

– Живого или мертвого, я найду его.

– И если увидишь Серафину Пеккала…

– Расскажу ей, что ты сделала.

– Спасибо, Йорек, – сказала она.

Они замолчали. Лира чувствовала, что погружается в какой-то транс, за пределами сна и яви: это был сон наяву, видение, в котором медведи уносили ее к городу среди звезд.

Она хотела сказать об этом Йореку Бирнисону, но он замедлил шаги и остановился.

– Следы идут дальше, – сказал Йорек. – Но я не могу.

Лира спрыгнула на землю. Они стояли на краю пропасти. Трещина это во льду или расщелина в скальной породе, понять было трудно да и не имело значения – важно было только то, что стены ее терялись в непроглядном мраке.

А Санный след подходил к обрыву… И шел дальше, по мостику из слежавшегося снега.

Мостик явно испытал на себе тяжесть саней лорда Азриэла: у дальнего края его пересекала трещина, а на ближней стороне снег просел примерно на четверть метра. Ребенка он может и выдержать, но под тяжестью медведя в броне наверняка рухнет.

А санный след уходил дальше, в гору. Если она пройдет туда, то дальше пойдет одна.

Лира повернулась к Йореку Бирнисону.

– Я должна идти, – сказала она. – Спасибо тебе за все, что ты сделал. Я не знаю, что будет, когда я его догоню. Догоню или нет, – может, мы все равно умрем. Но, если вернусь живой, я приду к тебе, чтобы поблагодарить тебя как полагается, король Йорек Бирнисон.

Она положила руку ему на голову. Он постоял под ее рукой и легонько кивнул.

– Прощай, Лира Сирин, – сказал он.

Сердце ее сжималось от любви, но она отвернулась и поставила ногу на мостик. Снег под ней скрипнул, а Пантелеймон перелетел на другую сторону и сел в снегу, чтобы подбодрить ее своим примером. Она продвигалась шаг за шагом и думала, что лучше: быстро пробежать и прыгнуть на другую сторону или по-прежнему идти медленно, ступая как можно легче. На середине снег снова громко скрипнул; кусок возле ее ноги отвалился и полетел в пропасть, а мостик просел еще на несколько сантиметров.

Она замерла. На той стороне Пантелеймон-леопард присел, изготовясь к прыжку…