– Прежде всего Каладан Бруд, – быстро ответил Рейк. – А еще четверо моих магов-ассасинов. Даже Силана – эта затворница пещер базальтовой крепости – не преминула бы отобрать у меня власть. Могу назвать еще многих. Очень многих, Барук.

– Неужели только страх удерживает вас, Сын Тьмы?

Рейк поморщился.

– Этим титулом наградили меня глупцы, считающие, будто я достоин поклонения. Мне ненавистны два этих слова, и я не хотел бы снова слышать их от вас. Думаете, меня удерживает страх? Меня удерживает нечто другое, сравнимое по силе со страхом, но во всем остальном не идущее с ним ни в какое сравнение. Долг.

Глаза тистеандия поменяли цвет, сделавшись тускло-коричневыми. Он сосредоточенно разглядывал линии на своих ладонях.

– У вас ведь тоже есть долг, Барук. Если хотите, обязательства. Они держат вас, определяют вашу жизнь. Мне все это очень понятно. Дитя Луны – пристанище последних тистеандиев. Мы вымираем, Барук. Никакая цель, никакой замысел не в состоянии пробудить в моих соплеменниках настоящую жажду жизни. Я пытаюсь поддерживать этот огонь, но я всегда плохо умел воодушевлять. На Генабакис явились малазанцы – мы отступали, отступали. Мы старались уйти от столкновения, пока было куда.

Знаете, Барук, когда жизнь становится в тягость, лучше погибнуть на поле боя. Представьте: ваш дух умирает, а тело продолжает жить. И не десять лет, не пятьдесят, а пятнадцать, двадцать тысяч лет.

Тистеандий быстро встал. Посмотрев на притихшего Барука, он улыбнулся. От его улыбки алхимику стало нестерпимо больно.

– Меня удерживает долг, который сам по себе ничего не значит. Достаточно ли его для сохранения нашей расы? Если говорить о простом выживании – я мог бы поднять Дитя Луны высоко в небо, где бы нам ничего не угрожало. Я этого не сделал и не сделаю. Вы спросите: что же тогда я сохраняю? Историю, определенный взгляд на жизнь.

Он сокрушенно пожал плечами.

– Но наша история завершилась, Барук. Наш взгляд на жизнь – это равнодушие ко всему и стоически переносимое отчаяние. Так нужно ли сохранять подобные лохмотья? По-моему, нет.

Барук не сразу нашел что ответить. До него едва доходил смысл слов, произнесенных Рейком. Однако крик души тистеандия был убедительнее слов. Сердце Барука лучше поняло этот крик, нежели высокоученый разум алхимика.

– Вы пошли на союз с жертвами империи. Соплеменники поддерживают вас или же вам приходится нести эту ношу одному?

– Им попросту все равно, – ответил Рейк. – Они выполняют мои приказы. Они делают то, что я велю. Они служат Каладану Бруду, ибо я им приказал. Они гибнут в болоте и лесах чужой земли, ведя чужие битвы. Гибнут за людей, которые их страшатся.