– Мне нужен большой крытый грузовик с рампой, куда можно было бы завести автомобиль! И эти чертовы автовышки и подъемные краны мне совершенно не годятся… – Он уже чувствовал самый настоящий гнев. Дело шло не так. – Я не стану платить вообще ничего за эти проклятые…

– Старина, так ведь это именно то, что вам нужно. У «Эдисона» есть все виды машин, а не только ремонтные установки.

– О, – сказал Окс, чувствуя себя чем-то вроде камеры Вильсона, в которой только что нарушили вакуум, и ее содержимое осело дождем. – Ладно. Если это…

– Не сомневайтесь. Теперь слушайте: в фуре вместе с вашим заказом лежит пушка. Водитель настоял, чтобы все устроили так, будто это был налет. Вы согласны? Не прикасайтесь к пушке, на ней уже есть непрослеживаемые отпечатки пальцев.

– Но нож там тоже есть? Мне нужен нож… «Не буду же я убивать мальчика шумной пушкой», – добавил про себя Окс.

– И нож ваш тоже там. Успокойтесь, старина, расслабьтесь, что ли. Наладьте контакт со своим внутренним ребенком. – Раздались гудки, и Окс повесил трубку.

Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, пытаясь не слышать пронзительных голосов в выдохе.

«Ребенок, которого ты упомянул, внешний, – думал он, – а внутренний – это старик, с которым я хочу… войти в контакт».

В грузовике Эдисона! Дрожь, вызванная этой мыслью, изумила его.

Он наклонился, поднял единственной рукой картонную коробку, стоявшую в ногах, и отошел от телефона, дав возможность одному из изнывающих от нетерпения распространителей крэка сделать звонок.

Коробка погромыхивала в его руке. «Такса, – горько думал он. – Это все равно что устанавливать таксу на чаевые официанткам – человеку, которому отделяешь долю, часто чрезмерно доверяешь, из-за чего переоцениваешь важность его работы». В коробку Окс упаковал десять небольших стеклянных пузырьков, которые составляли предположительно десятую часть новехоньких призраков, которых он наберет в наступающем месяце. Он заранее захватил их с собой, чтобы таким образом продемонстрировать свою добропорядочность.

Каждый пузырек он засунул в презерватив. Обстадт, вероятно, никогда не видел прежде сырого продукта и, несомненно, решит, что эта эксцентричная упаковка является стандартной. Девять пузырьков были в презервативах «Рамсес», а один – в «Трояне».

Безопасный сексорцизм. Троянский катафалк. Окс отнюдь не намеревался платить больше одного раза. Если Обстадт все еще оставался дилетантом… что ж, в нем может прорезаться интерес к марочным винам или чему-то; если же он уже накрепко подсел на «вкус настоящей крепости», то его ждала та же участь, которая постигла Окса в 1929 году.