Мне тоже так казалось, и я даже сумел отогнать мысль о том, что Натсэ испытывает не свои чувства, а мои. Двенадцатый ранг…

Натсэ была в одном из своих платьев. Я глядел на неё и с удивлением понимал, что мне совсем не хочется кидаться на неё, срывать это платье просто потому, что можно. Мне просто доставляло удовольствие любоваться этой прекрасной девушкой, видеть мечтательную полуулыбку у неё на лице и тянуть эту ночь бесконечно.

— Ну и правильно, — сказала вдруг Натсэ. — Лодка не слишком устойчивая.

Я как раз поднёс к губам бокал и, поперхнувшись вином, закашлялся. Натсэ рассмеялась:

— Не бойся, я не читаю твои мысли! Просто у тебя они на лице написаны.

Позже, когда бутылка опустела, Натсэ спросила:

— А где мы будем жить?

— Ну… — задумался я. — В города, как я понимаю, лучше не соваться. Лореотис говорил о какой-то деревушке, где можно легко потеряться. Хотя я, честно говоря, понятия не имею, что значит жить в деревне. Ты в этом разбираешься?

Натсэ усмехнулась:

— Ну, лет до четырёх я росла в деревне. Кое-что урывками помню. Разберёмся. Уж с магом-трехстихийником как-нибудь не пропадём.

— Двух, — поправил я её. — Больше никакого Огня. Я поклялся, что буду носить его, сколько потребуется, но не обещал, что буду его развивать. Хватит.

— Даже если спички закончатся?

— Натсэ!

— Да шучу! — опять рассмеялась она. — Ты стал таким серьёзным. И вообще — другим.

— Хуже, или лучше?

— Другим, — повторила Натсэ. — Я не хочу сравнивать. Просто хочу быть рядом.

В этот момент чей-то голос негромко позвал из-за левого борта:

— Сэр Мортегар.

Я резко дёрнулся туда, одной рукой готовясь выхватить меч из Хранилища. Лодка покачнулась.

Но опасности не было. Было только лицо Гиптиуса на поверхности воды. По нему пробегали волны, и оно то и дело искажалось.