Задыхаясь от страсти, которой он наконец-то дал волю, Валтор почти хищно схватил Тэсс в объятия и понес ее через комнаты в свою спальню, ногой распахивая все двери, попадавшиеся на пути. Девушка обнимала его за шею, прижимаясь так крепко, что стук ее сердца сливался с биением его собственного.

Оказавшись наконец в своей опочивальне, король не стал тратить время на то, чтобы показать Лотэссе комнату. Он бережно опустил ее на постель, на миг разжав руки, а потом снова обнял и принялся осыпать поцелуями ее лоб, щеки, волосы.

Валтор оторвался от жены лишь затем, чтобы снять корону Малтэйров, гордо венчавшую ее голову, и небрежным движением отбросить королевский венец подальше.

— Любимая моя… единственная… желанная, — он прижимал Тэсс все крепче, боясь ненароком сделать ей больно.

Голова кружилась от страсти и нежности, переполнявшая его радость была почти болезненной. За сегодняшним блаженством стояли призраки долгих месяцев отчаяния, делая счастье еще острее, но не позволяя ни на миг забыть о его хрупкости.

Девушка разнежилась в его руках, запрокинула голову, подставляя поцелуям прекрасную изящную шею. Шея, ключицы, плечи… Валтор нетерпеливым движением спустил с плеча Тэсс тяжелый край платья.

И в тот же миг мягкое, податливое тело девушки напряглось, руки, обвивавшие его шею соскользнули и ладони уперлись ему в грудь, отстраняя.

— Тэсс, что с тобой? — он отодвинулся, заглядывая ей в глаза.

— Ничего, — она поспешно опустила руки и улыбнулась слегка виноватой улыбкой. — Все хорошо.

Но одного короткого взгляда было достаточно, чтобы увидеть страх, растерянность и какую-то обреченность, плескавшиеся в любимых глазах. К тому же он почувствовал, что Тэсса дрожит в его объятиях.

— Ты боишься, маленькая? — он не спрашивал, а утверждал.

Лотэсса мотнула головой в знак отрицания, а потом внезапно вскинула подбородок и посмотрела на него с вызовом.

— Да, я боюсь. Но разве это не естественно? Любая девушка на моем месте боялась бы. Разве не так?

— Поверь, не любая, — рассмеялся король. — Признаться, любимая, ты первая и единственная, кого пугают мои ласки…

— Зато далеко не единственная, кому они доставались, — прошипела девушка, теперь отпихивая его по-настоящему.

Вывернувшись из объятий мужа, Лотэсса спрыгнула с кровати и отошла к окну, демонстративно поправляя край платья, сползший с плеча.

— Какой же я дурак!

Валтор проклинал себя за случайно вырвавшуюся реплику. Действительно, что может быть глупее, чем откровенничать с женой в первую брачную ночь о прошлых любовницах? Это выглядело бы гадко, даже не будь Лотэсса столь чистой и бесконечно любимой.