— Где этот ублюдок? — прохрипел Айшел Имторийский, шаря по комнате глазами.

— Если ты имеешь в виду своего сына, точнее бастарда, то вот он, — Дэймор услужливо указал на обезглавленный труп принца. — Правда, боюсь, поговорить вам не удастся. А тебе, я вижу, много чего хочется ему сказать. Так ведь?

— Ты кто? — оторвав наконец взгляд от мертвого тела, Айшел с трудом перевел глаза на Дэймора с Лотэссой.

— Угадай! — лучезарно улыбнулся Странник.

Он обожал эту игру, предоставляя жертвам возможность самим догадаться, с кем они имеют дело.

— Это ты его так? — король, очевидно, решил не тратить отведенное время на игру в загадки. — Где голова?

— Какая разница? — Дэймор беззаботно махнул рукой. — Или ты планировал похоронить его с почестями и переживаешь, что в гробу сын твоей жены будет смотреться недостаточно величаво без головы?

— Да чтоб его Изгой сожрал, змееныша!

У Лотэссы вырвался короткий нервный смех, зато Дэймор расхохотался от души.

— Ты не представляешь, насколько близок к истине, король.

Но Айшел, казалось, не слышал их. И, похоже, уже не видел. Он крутил головой, скользя по комнате невидящим взглядом.

— Ублюдок отравил меня! Отравил!

— Этого следовало ожидать, разве нет? Вы недолюбливали друг друга. Разве ты не планировал поступить так же с ним?

— Что ты знаешь об этом? — король уставился на Странника налитым кровью взглядом.

— Достаточно, — хмыкнул Дэймор. — Но неважно, сколько я знаю. Мое знание никому не навредит и не поможет. Он уже за Гранью, а ты вскоре отправишься вслед за ним. Там и разбирайтесь.

— Но разве это возможно? — шепотом спросила Лотэсса, подняв к нему лицо.

— Разумеется, нет. Тебе ли не знать, о владычица моих грез, однажды почтившая своим визитом Междумирье?

Лотэссу передернуло от воспоминаний. Ничего, пусть вспомнит, кому обязана спасением из-за Грани и бессмертием заодно. Но все равно Дэймор не удержался от того, чтобы провести ладонью по волосам и плечам девушки, успокаивая.

— Не думай об этом, цветочек. Ты больше туда не попадешь. В отличие от нашего друга — императора.

Услышав свой самопровозглашенный титул, имторийский король обернулся. Судя по бессмысленности взгляда, он больше не видел их, лишь слышал голоса.