— Ты страшно серьезно к себе относишься, Джон. — Не смогла не заметить Софи.

Он удивленно поглядел на нее. Задумался.

— Иначе я не могу. И ты бы не могла. С твоим сердцем, полным сострадания и доброты, ты не могла бы смотреть на страдания своего народа безразлично. Мое сердце с рождения полнится гневом от бессилия.

— И на что же ты злишься?

Джон ответил не сразу.

— Этот разговор приведет нас к тому, что я поклялся не обсуждать с госпожой моего сердца, — сказал он, наконец. Он потянул Софи за руку ближе и нежно провел пальцами по щеке. — Как бы я хотел, чтобы ты родилась эльфийкой. Чтобы не людская кровь текла по твоим жилам. Тогда я мог бы разделить с тобой эту боль.

Софи пораженно молчала. Она сама не понимала — то ли обижаться, то ли…

— Но я не эльфийка, — понуро сказала Софи.

Да уж, родись она эльфийкой, они с Джоном могли бы просто быть вместе, поженится, завести детишек… И быть вместе целую вечность.

Софи хмыкнула. В голове не укладывалось.

— Да… Что еще раз подтверждает слова Эльтана. Я горестное осеннее дитя, и никогда мне не познать летнего зноя. Я лишь ловлю его последние сладкие и жалкие крохи, чтобы совсем скоро застыть в зимней стуже.

— О чем ты? Я не понимаю.

— В моем сердце ты и ты смертная. Для эльфа нет участи горше.

Софи изумленно подняла брови.

— Неужели? — слегка обиженно спросила она.

— Да. Ведь ты уйдешь... так скоро, так губительно скоро. А я останусь. И мое сердце до последнего моего вздоха будет изнывать от боли утраты.

Софи нервно сглотнула. Она думала об их с Джоном «разнице в возрасте», но всегда эти мысли касались ее самой. Как скоро она станет выглядеть как его мамочка? Как скоро он потеряет к ней интерес? Никогда она не думала о своей смертной жизни в таком ключе, что для Джона это может быть еще большей бедой, чем для нее самой.

— Да брось, — притворно фыркнула Софи, хотя горло ее сдавило рыдание. — Ты останешься. Погорюешь немного. Потом встретишь какую-нибудь эльфийку, женишься, заведешь детишек. Ты забудешь меня и дело с концом. Какие еще последние вздохи, Джон? Время лечит, а у тебя его целая вечность.

Джон к удивлению Софи не смутился, а улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Ты не знаешь.