– Что с выборами нового сэгхарта?

– Маги не хотят никого выбирать.

Лира растянула губы в слабой улыбке. Они такие милые эти его товарищи. Она имела честь познакомиться с каждым и ни смогла проникнуться атмосферой, что царила в полевых лагерях. Вот там всем было плевать на этикет и хоть они принялись строить по началу из себя незнамо кого, но Лира быстро прекратила все это, потребовала оставить балаган для кого-нибудь другого и показать то место, где в последний раз видели Эверта.

– Король сделает это за них, укажет на одного из тех, кого чаще всего упоминал сам Эверт.

Лира поднялась с пола, дожидаясь, когда рядом с ней встанет Генрих. Однако, он не спешил делать это, рассматривая ее снизу. Лира протянула ему руку, предлагая ухватиться за нее.

– Все будет хорошо, Лир.

– Да.

Герих держал ее за руку, но не спешил ни встать, ни отпустить ее. Лира же разглядывала его рябое лицо, в очередной раз задаваясь вопросом: какой он есть на самом деле. Она знала его истинный цвет глаз и волос

– Он вернется.

– Да, Генрих, я знаю.

– Генрих?!

Все разворачивалось, как в плохом кино: знакомый голос раздался со стороны двери. Знакомый голос был полон самое малое удивления, но больше так хорошо запомнившегося раздражения. Громко громыхнувшее сердце, существо, наполнившееся кратковременного испуга и радости – все это быстро закончилось, уступив место всему тому, что более-менее улеглось в ней – обиде и да, тоже злости. Не этого она ждала от первой встречи. В свое время она успела перебрать всяческие варианты и думала, что сначала все-таки обнимет его. Все-таки не откуда-нибудь вернулся, а из ж*** мира!

– Что тут происходит? – осунувшийся Эверт выступил на свет. – Почему вы в таком виде?

Под его оценивающим и холодным взглядом Лира почувствовала себя плохо – раздетой. Ровно такой в чем обвиняла ее местная пресса и закоснелая общественность – вульгарной и пошлой.

– Это не ваше дело, милорд.

– Вот уж мое, – возразил его темнейшество, – пока вы живете в моем доме.

Лира сдержала, все всплывшие в уме ругательства.

– Эверт!

Генрих поднялся и встал рядом. Лира даже боковым зрением видела, как светится Траубе от излучаемого счастья. Оно было слышно в голосе, вместе с прозвучавшим облегчением.

– Я так рад видеть тебя дружище!..