В памяти у меня всплыли слова Окары, словно он произнес их из страны, в которой рождаются сны.

В мире нет третьей дороги. Я понял это сейчас, как должен был понять в Железном городе, где меня заставили сражаться против народа моей бабушки – моего народа. Служба империи всегда будет означать войну с теми, кто выступает против нее. Думать иначе – значит, обманывать самого себя, как и представить, что, не участвуя в завоеваниях, можно наслаждаться дарами империи, такими как образование и магия – в конце концов оказавшаяся пустым обещанием. Я всего лишь мог стать инструментом императора, и не важно, сознательно или невольно. Если я не последую за бабушкой. Если не стану сражаться с империей. Сопротивление – это единственный путь к свободе.

Окара предложил мне возможность обрести знания, о которых я мечтал, если я использую их против империи. «Женщина из костей». Я найду ее, узнаю все, что смогу, про магию и обрету силу, чтобы сразиться за Найэн, интересы которого так долго предавал.

Однако, ступив на эту дорогу, я оставлял все, что нашел в Ан-Забате.

Я заглянул в лицо Атар, на ее высокие скулы, зеленые глаза, изгиб шеи, запоминая их, как когда-то наполнял свою память сиенскими афоризмами и доктринами. И пусть мое образование, умения, все, благодаря чему я получил богатство и удобства, меня покинут, но пусть я никогда не забуду ее лицо.

– Моя война не здесь, – сказал я. – Моя бабушка…

Атар прижалась лбом к моему лбу, плечом к плечу, наши руки нашли друг друга, и я чувствовал, как напряжено ее тело, когда она смотрела, как Ан-Забат и та жизнь, которую она знала, исчезали в далеком сиянии на горизонте. А когда погасло и оно, она тихо сказала мне на ухо:

– Не забывай, призывающий-огонь, тебе всегда найдется место среди нас, если оно тебе понадобится.

Она сжала мою руку, потом отпустила ее, отошла от меня и повернулась к Катизу.

– Говорящий-с-ветром! – крикнула она. – Поворачивай на восток!

На границе Пустыни, где из песка торчали жалкая трава и кусты, где горы выступали из дымки на восточном горизонте, я призвал ветер, чтобы он отнес меня на крыльях сокола через Сиен и море. Я попрощался со всеми ан-забати по очереди и еще раз поблагодарил Джина, который молча кивнул и вернулся к своим мрачным размышлениям, сидя у поручней корабля и глядя на юг в сторону Столбов Богов и Тоа-Алона.

Наконец я остановился перед Атар, и она прикоснулась к слезинке на моей щеке. Меня мучили сожаления, и сердце вступило в новое сражение, но завтра наступило, а наш день подошел к концу. Она была моей первой любовью, родившейся из общей борьбы, разделенного интереса, голосов двух сердец, объединившихся на короткое мгновение перед тем, как узор мира унес их в разное будущее. Любовь, которую я по совету бога оставил ради более значительной цели.