Дверь в ее апартаменты оказалась открыта. Она была одна в доме, если не считать слуг, а от них ей не требовалось закрываться.

Они также являлись средствами для достижения целей моего отца.

Она сидела у окна, залитая холодным светом, проникавшим сквозь бумажный экран. Служанка наливала ей чай, а мама листала книгу со стихами. Ее волосы, завивавшиеся на кончиках, такие черные, что мне стало интересно, как она их красила, двумя потоками спадали на плечи.

Ее кожа имела красноватый оттенок, особенно заметный на высоких скулах, но была бледной после стольких лет взаперти, когда она не видела солнца.

Чайник выскользнул из пальцев служанки, она не вскрикнула, хотя у нее задрожали губы, когда наши глаза встретились. Она взяла мать за запястье, и та проследила за ее взглядом. Увидев меня, она испуганно вскочила на ноги, но на лице тут же появилось теплое выражение – она меня узнала.

– Ольха… – выдохнула она.

– Мама, – сказал я. – Я вернулся домой.

– Орхидея, принеси еще один чайник, – приказала она служанке. – И скажи горничной, чтобы не беспокоилась из-за того, который разбился. Мне следовало предупредить тебя о приезде сына.

Девушка забыла поклониться, когда направилась на кухню, и с опаской на меня посмотрела, но в остальном держала себя в руках. Как только за ней закрылась дверь, мать бросилась ко мне и крепко обняла.

– О, сынок! – всхлипнула она. Ее руки были тонкими, но теплыми, а слезы намочили халат, который я так и не переодел после того, как покинул Ан-Забат. Он был грязным от пота и морской воды и ночей, проведенных на земле. – Я не сомневалась, что тебя уже схватили. Когда они пришли сюда… – Она задохнулась и покачала головой, пряча лицо на моем плече. – Что ты натворил, Ольха?

Я мог отыскать слова, которые меня бы оправдали, но у меня никак не получалось собраться с мыслями, чтобы заговорить, мне отчаянно хотелось плакать.

Ее боль я тоже положил к ногам империи.

Служанка вернулась с зеленым чаем, который пах мхом.

Мать отпустила меня и вытерла глаза платком.

– Поставь чайник на стол, – сказала она, опустившись на стул.

Я уселся напротив нее. Орхидея переводила взгляд с матери на меня и обратно.

– Все в порядке, дорогая, – сказала мать. – Не произошло ничего необычного, юный мастер Ольха приехал меня навестить. Просто я ждала его через несколько дней. – Она сделала глубокий вдох и улыбнулась. – Поразительно, как меняются юноши, верно? А теперь можешь идти и попроси на кухне, чтобы тебе дали имбирное печенье.

Девушка поклонилась и вышла, хотя не вызывало сомнений, что матери не удалось развеять ее подозрения.