Джоанна специально не делала вычислений и теперь с трудом отогнала приступ тошноты.

– Это сто двадцать пять полноценных человеческих жизней от рождения до самой старости, – продолжил Ник. – Массовое убийство. Вот только монстры не крадут время сразу, верно? Ты говорила, что они берут понемногу у каждого. Поэтому мы сейчас смотрим на десять тысяч людей, которые умерли на год раньше, чем полагалось. – Джоанна невольно ахнула, привлекая внимание собеседника. – Каждое мгновение жизни имеет значение, – прошептал он. – Когда погиб мой отец… – его голос надломился, – я скучал по нему сильнее, чем мог себе представить, хотя провел с ним четырнадцать лет. А мой младший братишка Робби – всего два года, поэтому почти забыл его. Папа… был таким чудесным человеком. Хорошим. Добрым и мудрым. – Ник судорожно сглотнул. – Я отдал бы все, чтобы сестренка Алиса подольше общалась с ним. Чтобы все младшие провели с ним хотя бы еще пару лет. Чтобы могли помнить его. – В темных глазах блеснули слезы. – Я пожертвовал бы чем угодно, чтобы увидеть отца еще хоть раз.

Джоанна проглотила ком в горле. После того как ее родные погибли, она думала точно так же. О том, что отдала бы все на свете, лишь бы провести с ними больше времени. Хотя бы год. Или час. Да даже нескольких минут хватило бы, чтобы сказать еще раз, как сильно она их любит.

– Я не могу, – тихо произнес Ник.

– Чего не можешь? – спросила Джоанна, уже понимая, чтó именно сейчас услышит: он никогда не сумеет украсть время у другого человека, – поэтому слезы навернулись на глаза еще до его ответа.

– Не могу забрать чью-то чужую жизнь.

Почувствовав мокрую дорожку на щеке, Джоанна прошептала:

– Ник. – Похоже, его удивили эмоции, заключенные в одно-единственное слово. – Если ты решишься, то потеряешь тридцать два года собственной жизни.

Он испытующе вгляделся в ее лицо, точно пытался решить загадку, после чего наконец ответил:

– Знаю. Я все понимаю.

Сердце Джоанны болезненно сжалось. Вот только Ник был прав. Подписи с цифрами на украшениях представляли вовсе не абстрактные числа, а годы жизни людей. Таких, как мистер Ларч. Таких, как Марджи. Людей, которых кто-то любил.

На вопрос Ника, крадет ли она время, Джоанна заявила, что никогда больше так не поступит, и действительно верила в это. А сейчас?

Она сделала глубокий вдох и решилась:

– И я понимаю.

Ник говорил правильно. Каждое мгновение жизни имеет значение.

Джоанне и раньше доводилось забирать время у себя самой – чтобы сбежать от героя. Примерно тридцать лет. Восстановились ли они после того, как хронологическая линия изменилась? Или жизнь уже стала короче? Что случится, если уменьшить ее еще на тридцать два года? Будет ли это означать раннюю смерть? На шестьдесят два года раньше, если точнее?