– Не понимаю, о чем ты, – сухо ответила я.

– Не играй со мной в дурочку.

Продолжая улыбаться, Септимус сощурился, и его глаза блеснули, как два острых лезвия.

– Знаю, ты очень смышленая особа. Хотя…

Отставив бокал, он наклонился ко мне, обдав щеку жарким дыханием.

– Нет, я поспешил с комплиментом. Не такая уж ты превосходная актриса.

Он жестко схватил меня за предплечье. Острый ноготь его большого пальца процарапал мне кожу. Я дернулась.

БОММ!

Ударили башенные часы.

Я впервые слышала, чтобы они били так громко. Казалось, весь зал расширился, чтобы вобрать этот звук в себя. Мрамор, камень и стекло вибрировали в унисон с ним. Бой часов словно подстегнул оркестр, и музыка стала еще громче.

Симон с женой встали, оставив полуобмякшего торговца кровью, и направились к выходу из зала.

Почему они ушли одни? Почему им позволили разгуливать по замку?

Мне вдруг стало наплевать на кровь, сочившуюся из ранки на предплечье.

– Прошу прощения, – торопливо бросила я и помчалась к двери, не дав Септимусу что-либо сказать.

Все вокруг были пьяны. Танцы превратились в оргию, хотя до сбрасывания одежд еще не дошло. Часть ришанской знати барахталась на полу и истерично хохотала, не обращая внимания на кровь, стекавшую с подбородков.

Симон и его жена исчезли в коридоре.

БОММ!

Я последовала за ними. Меня обдало волной холодного воздуха. Контраст после жаркого зала был ощутимым, и я вздрогнула. В коридоре было тихо, если не считать звука удалявшихся шагов. Я успела заметить мелькнувший пурпурный подол платья Леоны. Через мгновение она скрылась за углом.

– Как благородно с твоей стороны, – произнес вкрадчивый голос. – Отправиться в погоню за похитителем твоего возлюбленного, держа нож наготове. Как мило.

Я и не заметила, когда успела выхватить нож. Обернулась на голос.