Септимус стоял в проеме. Руки в карманах, на лице – вечная усмешка. За его спиной продолжались непотребства, в которые вылилось это торжество.
Я не собиралась выслушивать его цветистые речи и пошла прочь.
Он вдруг стремительно вынул руку из кармана и растопырил пальцы.
Меня обожгло болью. Тело одеревенело. Я взглянула на ранку, которую он процарапал ногтем.
Я не могла сделать ни шага. Вокруг медленно густел красный туман. Моя кровь оборачивалась против меня. Такого я не ожидала. Септимус оказался сильным магом. Гораздо сильнее большинства магов, с которыми я сталкивалась на Кеджари. Тогда я хотя бы могла как-то им сопротивляться.
Сейчас я приросла к полу и глотала ртом воздух, глядя на приближающегося Септимуса.
– Ах, голубка, ты бы могла иметь все, – промурлыкал он.
В тот момент он выглядел глубоко раздосадованным и ошеломленным. Пожалуй, единственные настоящие чувства, которые я когда-либо видела на его лице.
«Что ты делаешь?» – хотела спросить я.
Но из горла вырвалось лишь сдавленное:
– Что…
БОММ!
Поле зрения начало сужаться, но я успела увидеть, как оргия в бальном зале превратилась в кровавый хаос. Кроверожденные солдаты набросились на солдат Кетуры. Звериные вопли заглушили музыку, замелькали лезвия мечей, зубы впились в глотки.
Но громче всего звучал голос Септимуса. Его ладони обхватили мое лицо.
– Орайя, я говорил тебе, что ставлю только на победителей, – шипел он. – Извини, но в этот раз я сделал ставку не на тебя.
Он щелкнул пальцами.
Мое тело сложилось пополам.
БОММ!
Все вокруг почернело.