У раба и королевы мало общего. Их разговоры чаще всего касаются короля; долгие разговоры, помогающие обоим лучше приспосабливаться к его поведению и перепадам настроения. Но еще чаще они молчат, тратя драгоценные минуты, чтобы исцелять душевные раны друг друга, заменяя грубость нежностью, а боль наслаждением. Они жаждут этих мгновений, как растения жаждут воды.

Нельзя недооценивать силу такого общения. Его достаточно, чтобы построить отношения, обманчиво похожие на любовь.

А чем это не любовь? По ощущениям и по вкусу – вполне себе любовь. Раба захватывают чувства, неотличимые от любви.

В другом мире раб и королева едва ли нашли бы повод быть вместе.

Но в их мире они стали друг для друга главным смыслом жизни.

Раб быстро узнал: заботиться о ком-то гораздо сложнее, чем жить без забот. Первые десятилетия в заключении он взращивал в себе безразличие, доводя до состояния искусства. И в считаные недели его построения рушатся. Каждый удар воспринимается болезненнее, поскольку вызывает ее отклик. Каждое унижение вызывает больше стыда, поскольку она это видит. Каждое издевательство над ней подвигает его все ближе к черте, ступив за которую он уже не сможет вернуться, как бы королева ни умоляла его проявлять выдержку.

– Кто выиграет? – со слезами на глазах спрашивает она у раба. – Кто выиграет, если он тебя убьет?

Так проходят годы. Раб сдерживается.

Но ненависть, снедающая его, – особого рода. Она не слабеет. Она годами и десятилетиями развивается подспудно. Словно зловещий гриб, эта ненависть покрывает сердце раба, и он уже не помнит, как жил без ненависти.

До короля доходят слухи о бунте, назревающем в дальних провинциях. Но это лишь делает его еще безумнее в своей жажде власти. Приближается время Кеджари – открытой двери для злейших врагов короля. Если мир за пределами королевских владений все зримее выходит из-под его власти, стремление управлять всеми сторонами мира, находящегося внутри, становится еще безжалостнее. Король требует постоянных забав. Постоянных напоминаний о его власти.

Зловещий гриб разрастается.

Возникает замысел, поначалу похожий на пятнышко гнили, спрятанное глубоко внутри. Но гниль, подтачивающая королевскую власть, распространяется столь быстро, что даже раб не может сказать, когда мысль опрокинуть эту власть перестает быть фантазией. Только однажды эта мысль перерастает стадию возможности и становится неизбежностью.

Раб начинает внимательно относиться к слухам, разносимым по городу. Он узнает о многообещающем хиажском воине, который не делает секрета из своих жестоких намерений и не менее жестокой приверженности их осуществлению.