Однако Симон не сдавался.

Райн, окруженный ришанами, не мог мне помочь.

Симон перешел в наступление.

Впервые я ощутила страх, когда от его мощного удара во мне что-то хрустнуло. Я сумела парировать удар, но от боли, пронзившей тело, перехватило дыхание.

Это тебе не учебный поединок, который можно прервать, чтобы собраться с мыслями.

Атака Симона продолжалась. За первым мощным ударом последовали второй и третий. Вскоре я могла лишь уворачиваться, кое-как парируя его удары, и пятиться, чтобы не потерять равновесие. Но он все-таки вышиб меня.

С каждой секундой я все отчетливее сознавала, что проигрываю поединок.

Симон ранил меня в плечо, потом в руку и бедро. Боль, пронзавшая меня, была глубже телесной. Нас окружала его магия с отвратительным красным дымом. Покореженный кулон в его груди как-то странно вздрагивал.

Я ощущала холодную ярость Винсента, его потребность владычествовать. Все это билось внутри меня, не находя выхода. Магия Отнимающего сердца была сильной, но уступала зловещей магии Симона. Но магии ли? Я не знала, как назвать то, что он сделал с собой.

Уворачиваясь от очередного удара, я отпрыгнула назад и вдруг уперлась спиной в балконные перила. Как же я не рассчитала? Мне отсюда никуда не деться.

Жаркий ветер прижимал мои волосы к затылку и трепал узел, в который были стянуты волосы Симона. Выбившиеся пряди делали его облик еще чудовищнее. Симон навис надо мной. Окровавленные губы расплылись в улыбке.

Райн безотрывно смотрел на меня и пытался пробиться на помощь. Ему мешали ришанские солдаты. Он уложил одного, второго…

Ему не успеть.

Матерь милосердная, сейчас меня не станет.

«Но зато какая это будет смерть».

Не знаю, кто произнес эти слова: я или Винсент.

Пальцы Симона уперлись мне в подбородок и развернули лицом к нему, словно ему стало любопытно.

Его улыбка стала кислой.

– Человеческая девчонка. Всего-навсего.

«Умру сражаясь», – пообещала я себе, когда мы оба подняли мечи.