Думаю, ужас на моем лице сказал Райну все, что ему требовалось знать о положении наших войск.

Когда я вновь двинулась на Симона, Райн прохрипел:

– Возвращайся.

Единственное слово, которое он сумел произнести.

Я поняла вложенный туда смысл: «Возвращайся к остаткам наших сил. Уводи их из города». Об этом я не желала даже думать.

Мы могли спасти положение, и для этого всего-навсего требовалось убить Симона. Я не собиралась убегать. Я не хотела отдавать трон этому самозванцу и его зловещей силе, добытой за счет магии моего отца.

С меня довольно. Я и так с раннего детства была окружена теми, кто считал, что могут отнять у меня все. Сама мысль хотя бы о еще одной секундной уступке вызывала во мне бешенство.

Удары сердца громко отдавались в ушах. Все тело пылало.

«Это мое королевство, – прошептал Винсент, и его слова проникли мне в кровь, достигнув сердца. – Это мой замок. Они мои. Не позволяй никому отнять их у меня».

«Они мои», – вторили удары сердца.

Королевство и замок были моими.

Я никому не позволю отобрать их у меня. И уж точно не позволю этим мерзавцам убить Райна.

Райн повернулся к балконным дверям, откуда выбегали ришанские солдаты, чтобы отвлечь его внимание в столь критический момент.

Его, но не мое. Я едва заметила их появление.

Я намеренно позволила гневу ослеплять меня и управлять мной. В таком состоянии я бросилась на Симона.

Внимание сузилось до лезвия меча. Приятно было видеть, как он вспарывает плоть Симона. Ночной огонь разрастался, окутывая все мое тело. Гнев сделался неуправляемым, и моя магия лишь подпитывала его.

Симон вздрогнул. Его тело накренилось.

Кто-то засмеялся, и я не сразу поняла, что это мой смех. Я широко улыбалась, глядя, как он выпрямляется и смотрит на меня. Вся его нечестивая сила сосредоточилась в одной точке. На моем лице.

Я не боялась.

Мы одновременно сделали выпад. Наши мечи встретились вновь. Каждый удар был беспощадным. Я погрузилась в опьяняющий туман мести, и это ощущение мне очень понравилось. Каждая нанесенная Симону рана будоражила меня, словно глоток крепкой выпивки или дым дурманного зелья.