Так и получается, что до пещеры добираются трое; один тут же падает, истекая кровью, потому что на самом пороге его икру пробивает стрела, и они кричат, и их голоса отдаются эхом во мраке. Остальные хватают раненого и втаскивают внутрь, оскальзываясь на мокром камне. Пока они скрываются во чреве земли, женщины выходят из тьмы, одетые в глину и землю, оплетшие травой волосы и талии, с листьями в колчанах и грязью в волосах. Убегающие мужчины не смогут распознать в них ни человеческих женщин, ни самок зверей, если бросят взгляд назад на тех, кто напал на них: они словно чудовища, порожденные гнилой ночью, восставшие из самой земли.

– На нас напали! – кричит один из воинов, врываясь под своды пещеры. – Напали!

Остальные похитители богатств Итаки собрались в пещере, но, кроме них самих, там ничего нет. Они недоуменно оглядываются: им же обещали сундуки с золотом, горы привезенных из набегов сокровищ, богатства Одиссея! Леанира приводила сюда Андремона и Минту всего пять ночей назад; они видели Автоною, доверенную служанку самой Пенелопы, которая уходила отсюда, нагруженная тайным сокровищем! Золото и серебро, награбленное добро, которое, как все в Греции знают, Пенелопа прячет на своем острове, – они должны быть именно здесь! И все же тут ничего нет, лишь расставленные тут и там амфоры с липким маслом, которое растеклось по полу и хлюпает под ногами.

Те, кто спасся от обстрела, останавливаются, опускают на землю своего раненого товарища. Минта делает шаг к ним, и именно тогда, вероятно, их главарь все понимает.

Увы, слишком поздно. Швырнуть в пещеру горящий факел доверили Мирене, дочери Семелы, потому что у нее верная рука и отличная скорость, когда надо убегать. Два воина мельком видят ее измазанное грязью лицо в отсвете огня, когда она бросает факел, а потом он ударяется о землю, поджигает первую лужицу масла, и через миг начинается пожар.

Ловушка захлопнута, по всей пещере растекается пламя, и мужчины начинают кричать. Снаружи Артемида поднимает лицо к небесам и воет, воет, как волчица. Афина рыщет по нависающему утесу, ее копье сияет невидимым огнем. Я стою за спинами женщин – те выстроились у пещеры, натянув луки, ждут, добавляют к счету смертей, стоит только кому-то вывалиться из дыма и огненного вихря пещеры.

Двое умирают быстро, поглощенные огнем. Остальные бросаются к выходу, выбираются наружу, отталкивая руки друг друга, спотыкаясь о тела упавших. Те, кто впопыхах не увидел лучниц, выбегают вперед, и четверо тут же погибают, утыканные стрелами, которыми их встретили. Остальные втягиваются обратно в пещеру, видя, как падают товарищи: впереди – стрелы, сзади – огонь. Минта кричит: