Она останавливается, в замешательстве смотрит на меня, потом на себя: похоже, не понимает вопроса.

– У меня же колчан, – отвечает она, медленно выговаривая слова: а то вдруг я такая старая и глупая, что не пойму. Я закатываю глаза, но поворачиваюсь и смотрю туда же, куда и она, – на море.

– Плывут, – говорит она и почти хихикает. – Мужчины на кораблях, воины, плывут сюда!

Она проводит пальцами по изгибу лука, вскидывает его, прицеливается, отправляет невидимую стрелу, радостно скачет на месте, а потом вновь начинает вышагивать.

– Почему они так долго? – ноет она. – Мне скучно!

Артемида однажды убила лучшего друга стрелой, посланной за горизонт. Ее обманом заставил это сделать брат: ему не понравилась даже платоническая дружба сестры с мужчиной. С тех пор она чуть – совсем чуть – осторожнее относительно того, куда отправляет свои стрелы.

– Ты могла бы поохотиться, например. Чтобы развлечься, – предлагаю я.

Она качает головой.

– Хорошая охотница умеет терпеливо ждать свою жертву.

– Ты только что сказала, что тебе скучно.

– Обычно моя добыча ходит по земле! Царственно выходит из тени, раздув ноздри, чувствуя в воздухе присутствие богини! Возбуждение от погони, поединок разумов, хитрость, сила тела и ума – вот что такое настоящее ожидание! А не вот это… стоять и ждать лодку.

Она снова подпрыгивает, а потом возмущенно говорит:

– Смертные просто ужасны! Как с ними вообще удается что-то сделать?!

И наконец, под толстой луной, исчерканной бегущими облаками, я нахожу Афину на том холме, где иногда сидит Кенамон, она смотрит на остров так, как будто бы она сам Зевс. Я опускаюсь на землю рядом с ней, легкая, как звездный свет, и на миг чувствую себя рядом с ней почти довольной. Она позволяет мне постоять рядом, потом говорит:

– Я, конечно же, буду сражаться.

Я смотрю на нее, приподняв бровь.

– Скрытно, – вздыхает она, глядя на мое выражение лица. – Я притворюсь смертной и убью не больше, чем мне положено по справедливости. Никто не заметит.

– Ну, если ты убьешь не больше, чем тебе положено по справедливости…

– Будет правильно, – говорит она, – чтобы у Одиссея было царство, куда он может вернуться. Когда я впервые поймала тебя в моем краю, была не рада твоему присутствию. Но теперь вижу, что в твоих действиях есть кое-какая польза. Что есть польза в твоем присутствии здесь, покровительница цариц.