Этель начала говорить, но ее лицо расплылось. Голос стал затухать. Феликс снова упал на диван — мозг будто взорвался — и провалился в звенящую первозданную тьму, нырнул в черные глубины, хватаясь за нескончаемые голоса…

***

— Дарис, прошу тебя, ты ведь вовсе не плохой человек! Ты обозлился на мир не без причины. И я это прекрасно понимаю! Понимаю тебя, понимаю твою боль, но ты должен остановиться! Если начнешь претворять свой план в жизнь, в Вапланде узнают об этом, поверь, ты погубишь всю Обитель! Посмотри, что ты натворил? Считаешь это правильным?

— Правильным? Ты хочешь подискутировать со мной о справедливости? А что правильного в дискриминации ракшасов, в унижениях, в ограничении нашей свободы, что правильного в том, что Трибунал до сих пор не дал мне стать херувимом? Никому из аталов, Август! Никому, понимаешь?! Мы для них грязь.

— Ты демон! — не выдержал Августин. — Вам и так разрешают становиться асурами, хотя вы воруете энергетику у других. А то, что делаешь ты, Дарис, — отвратительно. Ты отвратителен! Либо сам всё расскажешь Трибуналу, либо это сделаю я, когда вернусь, ясно?

***

Жалобный скрип дивана. Пошмыгивания Этель. Феликс вернулся в реальность. Демонесса лежала рядом: уткнулась носом в шею, пока он белыми глазами упирался в темный потолок, пока потрескивали свечи вокруг, разнося запах ладана — воск совсем растаял, когда Феликс пришел в себя.

— Очнулся, — простонала Этель, целуя его.

— Дарис… — прошелестел Феликс. — Он хотел меня убить?

Этель закрыла лицо ладонями.

— Когда вы прибыли на Акхету, темный учитель предложил мне сделку.

— Это какую, интересно?

— Я убиваю вас при помощи роков, а взамен — он помогает мне стать асуром.

— И ты, как дура, поверила ему? Уму непостижимо. Да, Этель... отхлестать бы тебя. Подвергла опасности всю свою планету! Это ведь Дарис притащил к вам гуватскую нечисть, да? Как ты могла поверить ему?!

— Он делает это ради ракшасов! И я тоже хочу бытькем-то, Феликс, ты не поймешь!