Я взмахом руки заставил ее умолкнуть, продолжая напрягать глаза…

Вон там.

Человек в темном дверном проеме, незаметный, словно часть самого палаццо.

Каззетта.

Ну, конечно же.

Мне не нужно было видеть его лицо; заметив его, я сразу понял, что все наши тайны погибли. Нахлынул стыд, ведь я пошел против воли семьи, и захотелось провалиться сквозь плиты или убежать прочь. Однако я знал, что не стану прятаться. Я мужчина – а значит, отвечу за свои поступки и не буду просить прощения. Я сделал выбор.

Однако Каззетта не пошевелился, чтобы укорить меня за прегрешения с Челией. Он ничего не сделал.

– Каззетта?

Я нерешительно шагнул к нему, всматриваясь: уж не обманули ли меня глаза, не шутка ли это разума, не фантомное ли чувство вины?

Еще шаг.

– Каззетта?

Он не шевелился.

Я шагнул опять – и ахнул.

Блеск металла. Блеск глаз, распахнутых в кромешном изумлении.

Я никогда не забуду этого мгновения. Как увидел Каззетту, укрывшегося в тенях, но не по своей воле. Его глаза казались белыми в лунном свете, но изо рта бежала черная струйка. Он висел на двери, как костюм. Кто-то вогнал ему в рот кинжал с такой силой, что пригвоздил его голову к двери.

А его меч не покинул ножен.

Позади меня ахнула Челия. Все происходило будто во сне. Я вытащил кинжал изо рта Каззетты и позволил мертвецу сползти на пол. Каззетта убит. В нашем собственном палаццо. Беззвучно.

Это казалось невозможным. Но его труп лежал передо мной.

– Кто мог это сделать? – прошептала Челия.

Я покачал головой. У меня тряслись руки. Я не сомневался, что Каззетта следил за мной, крался, как кошка за мышью, когда я шел к Челии. Но кто-то крался за самим Каззеттой. И подловил его, шпионившего за нами.