– Он даже одолжил для этого люпари. Хотя… – Парл задумался. – Сивицца был рад. Он не любит приключения в чужих странах. Ему по душе наволанские мальчики и наволанские вина. Как он говорит, война – дело молодых.

– И ты… Твои люди смешались с нашими? Перерезали наших, а потом открыли ворота остальным?

– Чи, Давико. – Калларино неодобрительно посмотрел на меня. – Подумай! Однажды я попытался внедриться в ваш палаццо, и у меня почти получилось. – Он поморщился, тронув шрам на щеке. – Но вы оказались слишком ловкими, и пришлось принять рану, чтобы отвести подозрения. Я знал, что твой отец чересчур умен, чтобы дважды попасться на один крючок. Вот и пришлось найти иной способ разыграть карту убийцы.

– Кто?

Он фыркнул:

– Не догадываешься?

Я непонимающе уставился на него.

Слуга? Кто-то недовольный? Тот, кто смог убить Каззетту, а значит, очень опасный человек. Однако мне не приходила в голову догадка.

Делламон вздохнул:

– Удивительно, что Девоначи верил, будто этот парень сможет ему наследовать. Мальчишка глуп, как безумный попрошайка на куадраццо.

По лестнице с лязгом поднялись новые солдаты. Лучники, которых обещал парл. Руле посмотрел на них, затем на меня.

– Давико, твое время вышло. Спасай свою сестру. Сдавайся. Давай положим конец этому конфликту. Клянусь, что с тобой обойдутся достойно.

– Я тебе не верю.

– Чи. Твоя семья уничтожена. Нет причин продолжать кровопролитие.

Калларино нетерпеливо нахмурился:

– Убейте его, и покончим с этим.

Парл вскинул руку, останавливая его.

– Давико? Конец действительно будет таким?

Калларино махнул людям с топорами и ломами. Они приблизились ко мне и Челии. Мы медленно отошли от дверей, и круг противников сдвинулся вместе с нами. Люди калларино принялись рубить дверь. Мы смотрели. Я старался не выказать своей последней надежды. Призрачной надежды. За дверью драконий глаз пульсировал жизнью. Разбуженная кровью колоссальная ревущая сила только и ждет, когда ее выпустят. Разбуженная кровью.

Мне нужно всего лишь тянуть время.