– Ты моя сестра!

– Ты трахаешься со своими сестрами?

Собравшиеся ахнули.

– Мы… я… – Я потрясенно уставился на нее. – Но… я тебя люблю!

Я произнес эти слова, и они были правдой, и на кратчайшее мгновение в глазах Челии появилось признание. Она верила, что моя любовь истинна. Конечно же, верила. Мы с ней были слишком близки. Ближе, чем брат и сестра. Ближе, чем любовники. У меня не было от нее секретов. Но в тот миг я тоже отчетливо ее увидел. Заглянул за фаччиоскуро, в которое она столь искусно играла, в ее истинное, неизменное я. И увидел печаль, глубокую, как воды Лазури, потому что не только я любил ее, но и она любила меня. Ай. Сиа Фортуна сыграла с нами ужасную шутку, подарив нам любовь столь всеобъемлющую, что мы с одного взгляда могли прочесть сердца друг друга – и понять, что это ничего не изменит.

– Ты помнишь ночь, когда твоя семья захватила мою? – мягко спросила она.

– Я…

– Ваши солдаты ворвались в наш палаццо, – сказала она. – В тот вечер у нас были гости, и наши ворота были открыты. Было поздно, и мы прощались. И тут ваши солдаты вбежали к нам с мечами и пиками. Орда ромильцев, которых вы так любите нанимать, – ромильцев, жаждущих нашей крови.

Ее голос дрогнул. Она умолкла, стараясь обуздать чувства. Для чужих Челия рассказывала историю о ранах, которые никогда не исцелятся, в подтверждение того, что она мой враг. Но для нас двоих это было нечто иное. Последнее прощание. Последний шанс посмотреть друг на друга, прежде чем мы расстанемся навсегда. Последнее мгновение нежности. И пока она говорила, Челия, которую я знал, исчезала. Ту беспечную, умную, счастливую девочку заменял кто-то другой. Незнакомка. Слово за словом, воспоминание за воспоминанием. Ее голос хрипел от неприкрытых эмоций. Челия, которую я любил, погружалась вглубь, укутываясь и защищаясь, спасаясь из обители предательства и страданий.

– Аган Хан убивал людей, которых я любила. – Голос Челии стал суровым. – Все ваши люди убивали. Полонос, Релус. Все те, кем ты восхищался, с кем смеялся и пил вино. Они нас раздавили. Вырезали. Стражники, слуги – хорошие люди, все до одного. Люди, которые дали нам клятву, а мы – им. Люди, которых я любила, погибли, потому что сдержали клятву. Потому что пытались защитить нас от вас.

Ее щеки раскраснелись, взгляд стал ледяным. Слой за слоем она заворачивалась в защитную ярость.

– Челия…

Я хотел коснуться ее. Убедить не поступать так с собой. Но Челия, которую я знал, исчезала, и ее место занимала незнакомка – девушка, способная проклясть.

– Ты думал, я забуду, Давико? Забуду, как солдаты выволокли меня из-под кровати? Как тащили мимо затоптанных тел моих слуг? Моих друзей? Забуду, как пылал мой палаццо? Как отправились в изгнание мои сестры?