И внезапно лучи света ударили у него из головы. Отраженные чешуей лап, они засияли вокруг трехглазого удлиненного лица, словно солнечная корона.

Из щели, в которую превратился рот, раздался низкий голос:

– Больше нет нужды притворяться человеком. Люди должны видеть, с кем имеют дело.

С этими словами Император Пустоши шагнул в коридор. Среди выстроившейся там встречающей делегации раздались крики, то ли изумленные, то ли испуганные.

– Господи, прости, что это… – прошептал Бестужев.

– Это Алконост, – негромко подсказал Меньшов. – Частичная трансформация тела. Как видите, нижняя половина по-прежнему человеческая. И даже сохранилась одежда.

И у Аверина сложилось впечатление, что ректор, судя по его тону, вовсю наслаждается происходящим.

Коридоры дворца по пути в парадный зал были оформлены торжественно и со вкусом. Цветы в огромных вазах стояли повсюду и благоухали приятно, но ненавязчиво. Стены украшали ленты в императорских цветах, вдоль стен и лестниц выстроились гвардейцы в парадных мундирах, а с ними – придворные колдуны с дивами, стоящими навытяжку с опущенными в пол глазами. Дивов было немного. Тот, кто продумывал протокол мероприятия, явно не хотел, чтобы гостю показалось, что императрицу охраняют от него. Дань уважения, ничего больше.

Аверин двигался рядом с Александром. Див не обгонял его, но и не отставал, и это вполне устраивало колдуна. Всем наблюдающим должно стать понятно, что Александр имеет очень высокий статус, но колдун не оказался в его власти и тем более не служит ему.

Кузя и быстро вернувшийся Владимир следовали на шаг позади, слева и справа, как и положено дивам. Остальная делегация в молчании шествовала следом.

Наконец процессия остановилась возле массивных резных дверей, выполненных из красного дерева.

– Ну что же, начинаем! – прогудел Александр, и Бестужев, в отсутствие министра двора, видимо, оставшийся крайним, сделал знак рукой. Заиграла торжественная музыка, и створки дверей распахнулись.

Император Пустоши шагнул в зал и пошел по красному ковру между рядами людей.

Когда он дошел до возвышения, музыка затихла и в зале повисла напряженная тишина. А потом грянул государственный гимн. И в раскрытые двери с противоположной стороны шагнула императрица Софья. Ее сопровождала Анастасия, степенно шествующая за левым плечом. За дивой появились Булгаков с Иннокентием.

Софья, улыбаясь как ни в чем не бывало, направилась к Александру, и антропоморфное чудовище неожиданно для всех опустилось на одно колено, и его не слишком похожая на губы прорезь рта коснулась руки императрицы.