– Или просто подключить колонки, – предложила Лора. – Душица ведь еще до Призрачного базара распорядилась оборудовать ими всю площадь, чтобы концерты и на Светлой половине, и на Темной было слышно. Я учла все это в чертежах. Правда, когда была там сегодня, музыки на Темной половине ее слышно не было, там стояла другая сцена и играл оркестр… Может, Душица так и не закончила проводить кабели? Надо выяснить. Вытащим Душицу и спросим! Мне ее поддержка с группой все равно не помешает.
– Поддержка? В каком смысле?
Лора не была уверена в своем ответе, поэтому решила промолчать, чтоб не показаться дурой. Она все еще не знала, как это объяснить и есть ли вообще то, что надо объяснять, в принципе. Не были ли те разы случайностью, когда она пела и одновременно играла, а потому, казалось, пела в два раза сильнее и громче? Будто слабое человеческое тело наконец‐то нашло способ выдержать голос ее души, и пускай все равно неизбежно ломалось, оседая на языке соленой медью, но все‐таки позволяло Лоре как следует распеться. В такие моменты ноты накладывались друг на друга, а голос накладывался на мелодию, и все это начинало звучать в унисон и потому неслось далеко и резво, разбивая все на своем пути – стекла, окна и бутылки… Может быть, и чары тоже? Что, если это то самое, о чем говорил ей когда‐то Джек? Музыка, пение, танец – это все одно, одной природы, и потому может сплетаться воедино, как несколько нитей, образуя прочный колосок.
В то же время Лора знала, чем это чревато. Однажды ей пришлось заворожить целую толпу, чтобы они не подали на нее судебный иск за вымогательство, и она потеряла голос на целую неделю. Сейчас же все могло закончиться и того хуже. Слишком много потерь для нее одной, слишком много жертв…
«Но лучше, – рассудила Лора, – так, чем их снова станет больше среди других людей».
– Сможешь привести сюда Душицу? – спросила Лора. – Она должна быть сейчас на сцене.
Франц скептически приподнял брови, а затем оглянулся туда, где за кустами бродили медведи. Лора уже приготовилась выслушивать, какой он весь бедный и несчастный, что его снова в самое пекло посылают да еще и с аллергией на медвежью шерсть, которую он выдумал когда‐то давным-давно. Но Франц, оказывается, умел удивлять – и не всегда в плохую сторону.
– Ха! Никаких проблем. Одна нога здесь, другая там. Надеюсь, в этот раз не буквально.
– Ты точно справишься?
Франц кивнул, довольно щуря глаза, похожие на его белом лице на вишню посреди шапки из взбитых сливок. Лора закусила губу, подавляя необъяснимую, взволнованную улыбку от мысли, что это