– Защищать? – хохотнул Джек истерично. – Оглянись, Роза! Я его уничтожил!

– И ты же отстроишь вновь, – сказала она. – Ты ведь всех вокруг только и делаешь, что прощаешь. Теперь придется простить самого себя. Это куда сложнее, да, но у тебя получится. Так же, как ты простил себя за то, что я умерла, ибо ты знал, что в том нет твоей вины. Как ее нет и в том, что сотворили с собой моя малышка До и мой потомок…

– И все‐таки прости, что я их не уберег…

– Ты защитник города, Джек, но никто не способен защитить людей от них самих.

Ее лицо соприкоснулось с тыквой Джека, и пускай то касание было иллюзорное, всего лишь их фантазия, он был готов поклясться, что ощущает поцелуй где‐то на губах, которых у него до сих пор не было. Зябкий морозец, как от ментола, стек по шее, и легкие наполнил аромат лимонного тоника от коричневых веснушек на носу. Джек обнял воздух – этот хрупкий, эфемерный силуэт – и застыл так на несколько мгновений, будто бы и вправду Розу в руках держал. До чего эти мгновения были прекрасны!

– Ступай, мой Тыквенный Король, – услышал Джек в конце концов, как бы ему этого не слышать ни хотелось. – Забери назад свой город и свою драгоценную голову. Я ведь не прогадала, ты и впрямь красавчик!

И Роза кивнула туда, где уже потух костер, да так резко, словно сам угаснуть захотел, насмотревшись на них двоих и нежностей не выдержав. Там стоял Ламмас. Его серп блестел над лежащим Херном, рассеченным до хребта, как он уже рассек за это время всех его охотников, раскидав тех по округе. Правый рукав пальто висел, пустой: сгнившая рука уже упала и валялась рядом. Правая же нога, похоже, тоже собиралась с телом попрощаться, покуда Ламмас, шагая к Джеку, подворачивал ее под неестественным углом. Херн, может, и не справился с ним, как обещал, но изрядно потрепал. Или, возможно, то сделал закономерный конец всего живого – и даже божественного.

Джек оставил Розу, попытавшись сжать напоследок ее ладонь, и двинулся к Ламмасу навстречу. Кровь под его подошвой противно чавкала, хрустели кости, украшения и соломенные куклы. Все расступились вокруг них: Титания прильнула к детям и укрыла пыльцой Херна, превращенного в груду искореженных доспехов, а Лора приникла к Францу, взявшему ее на руки и сразу же забравшемуся с ней повыше, на забор. Ветер выстелил перед Джеком тропу из бронзовых листьев, скрадывая непривычно тяжелую поступь. Барбара вновь оформилась в его руке, слилась в косу, и Джеку потребовалось всего раз махнуть ей, чтобы медиумы, по-прежнему стоявшие за спиной Ламмаса у шести шестов, оставили их и скрылись прочь.