– Так зачем ему понадобился Юг?

– Твоя любознательность действительно бывает весьма занудной… – Уста Мариэльд тоже были растянуты в вежливой полуулыбке, но лицо ее выражало холод. – Юлиану захотелось увидеть красоты Юга собственными глазами, а не по старым книгам в библиотеке. Спустя пару лет вернется.

Герцог погрузился в раздумья. Этим летом он навещал Ноэль, и его встретили лишь закрытые двери да молчаливый Кьенс, который упрямо отказывался впускать настырного гостя. Причем никакие уговоры, подкупы и даже угрозы на майордома не подействовали: Кьенс был непоколебим как скала. Однако Горрон де Донталь не был бы Горроном де Донталем, если бы спустил это с рук. И то, что он смог обнаружить за полтора месяца, выглядело чрезвычайно странным. Даже больше – в воздухе витал едва заметный запах предательства! Но прямых улик и доказательств он не нашел, а потому пока ничего предъявить не мог.

Ни Ярвен, ни Генри все это время не вмешивались и лишь молча смотрели на общающихся старейшин. Состояние Генри было странным: он чувствовал, как новая кровь в нем постоянно движется, а тело просит еды и сна. На него навалилась усталость. Он погрузился в мягкое кресло и изо всех сил старался не закрыть глаза, чтобы не уснуть. Выражение лица Ярвена было весьма сдержанным, хотя иногда по нему пробегала тревога. А когда он смотрел на Мариэльд, то беспокойство усиливалось до нервной дрожи.

– Генри, – обратился наконец к молодому вампиру Горрон, – расскажите нам о себе! А то Ярвен был так сух на суде, как песок, что мы толком ничего не узнали.

– А? Да, да…

Генри скромно откашлялся, и легкая, стеснительная улыбка с закрытыми зубами растянула трясущиеся от волнения губы. Хоть он и прожил на свете уже шестьдесят три года, но выглядел лет на тридцать, обладая еще юношеской стройностью, а также свежим лицом. В его темно-синих глазах сверкала несвойственная демонам человечность.

– Ну, кхм… Я родился в деревеньке около Тазутта… Это Глеоф, знаете же?

– Конечно же, знаем! – покровительственно улыбнулся Горрон, хотя глаза его насмешливо блеснули. Он уже понял, что перед ним сидит вампир, пусть и неглупый, но в общении зажатый, неумелый и к тому же излишне добродушный.

– Кхм… Родители мои погибли, когда я был семи лет от роду. Потом я оказался в Тазутте.

– Не гонитесь за гарпиями, Генри. Или перестаньте убегать от них же… – Горрон повеселел от взволнованного вида собеседника. – Что случилось с вашими родителями?

– Извините. Их, наверное, убили.

– Наверное?

– Я больше никогда не возвращался в родной дом из страха, поэтому точно не знаю о их судьбе. Мой отец работал при тюрьме, и, когда он запнулся с кувшином выпущенной из трупа крови на лестнице, у односельчан возникли вопросы. Много вопросов…