Растянув губы в предсмертной улыбке, старуха принялась говорить, пока Она сидела рядом и слушала. Слушала, впрочем, несерьезно, так как никогда еще не беседовала с людьми так долго. Она только нетерпеливо кивала и дала свою клятву легкомысленно, даже не думая исполнять. Ей просто хотелось играючи заглянуть в грядущий день и увидеть, про каких же птиц шла речь. Затем она явилась перед Хеоллеей в своем истинном облике, оттопырив солнечное крыло, покачиваясь больше в левую сторону, и обвила ее своими призрачными руками.

Позже Он винил себя, что позволил ей это сделать. Они тогда еще не знали, что Мать не терпит нарушения данных ими клятв на родном языке. Да и не только в этом их обманули… Не единственной, кто научился видеть во снах обрывки былого и грядущего, была Хеоллея. Потом им еще не раз встречались такие же странные люди, дары и знания которых объяснялись не Материнской благодатью, а исключительно приближенностью ко Шву. А когда Она не смогла вырваться из стареющего тела, Он испугался. Испугался как никогда! Он пришел к своим братьям, слезно моля, но, узнав, что многие стали умирать, рассеиваясь, понял, что время уходит. Мать все неохотнее отвечала на их мольбы, также рассеиваясь по миру, из-за чего Он, как и другие дети, почувствовал на нее обиду. Это и сподвигло их на грех. Они тогда нашли способ жить в этом мире, не полагаясь на созданные в ходе кровавых ритуалов безобразные демонические тела. Но расплатой стало то, что для насыщения своих конструктов им пришлось изорвать светлую оболочку Матери, как ткань. Они очернили ее больше, чем кто-либо из людей, забрали весь ее свет. Но никто в этом никогда не признается. Все они будут винить в этом людской род, людской мир и людские нравы.

Но его сестра не успела создать свой конструкт, сдерживаемая одним телом… Она плакала в его объятиях, обливала горючими слезами его расписанный рубинами, сапфирами, алмазами и златом балахон. И он плакал вместе с ней, пока она не поднялась. Она, тонкая, как ледяной клинок, и гордая, как пламенный феникс, выпрямилась и произнесла тихим, но непоколебимым голосом страшные слова: «Пусть будет так. Значит, это угодно самой судьбе». А Он все еще вопил. Его стенания прокатывались по долинам и равнинам, над реками и горами, под небесами и в самых отдаленных пещерах, заставляя дрожать каждую живую тварь.

Ему пришлось тогда приложить все усилия, чтобы научиться делать смертное тело человека бессмертным без ритуалов. Именно он стал прародителем сначала простых вампиров, а потом и бессмертия, переходящего из тела в тело без разрушения оного. Он стал Гарозулом, Гар’тромехором, а также Гааром, кочуя из одного века в другой под разными именами. Им пугали детей жрецы Ямеса, связывая приход зимы с его появлением. Именно его усилиями, благодаря его острому и злому уму, его сестра смогла не погибнуть вместе с телом. Именно его усилиями был возведен древний храм в снегах Дальнего Севера, где тысячелетиями спала их «клятва», которую они сокрыли на долгие годы.