– Как жестока бывает природа, – заметил альфа, меняясь в лице и отступая назад. – Какое уродство…

Клиф выхватил кол из руки Бруна, бросился к Микаэлю, и тот брезгливо поднял руки вверх, стараясь не коснуться гиены. Колышек вошел в его грудь, скрежетнул по твердой оболочке сердца.

– Отойди от меня! Прочь! – выкрикнул Микаэль, но Клиф лишь оскалил кривые зубы, глядя на вампира левым глазом и кося правым на рассыпанные по черному полу бусины. Тяжелая ладонь Бруна легла поверх руки Клифа, меняясь в медвежью лапу, и надавила на древко.

Раздался громкий треск, словно лед сломался на реке. Микаэль схватил медведя за горло, стиснул. Когти впились в кожу, и кровь заструилась ручьями.

Очутившись возле них, Джонни разжал пальцы альфы и оттолкнул его. Микаэль осел у стены, кожа его посерела, растрескалась, как старая штукатурка. Зубы осыпались изо рта, он протянул к Джонни руку – и та истлела на глазах.

– Спасибо, – пробормотал Брун, зажимая порезы на шее.

– Не за что, – ответил Джонни и, схватив его за шкирку, подтащил к гробу, нагнул над скалящимся черепом. Кровь из ран потекла прямо в рот Бальтазара. Клиф подлетел к ним, но Джонни с размаху вписал его лицом в каменный угол гроба. Опрокинувшись на пол, Клиф так и остался лежать.

– Повезло, что я не такой брезгливый, как Микаэль, – заметил Джонни, сгребая второй рукой волосы на затылке Бруна и подтягивая его выше, – хотя внешность твоего приятеля проняла даже меня… Смотри, медведь, он оживает!

Пленка крови обтянула черный череп, в глазницах набухли бордовые сгустки.

– Когда-то твой далекий предок убил Бальтазара, а теперь твоя кровь призовет его к жизни – как иронично. Вампиры больше не будут сидеть в башнях, словно в курятниках. Люди – наша еда. Мы на вершине пищевой цепочки.

Брун скосил глаза на альфу, но увидел лишь пепел, оседающий у гладкой черной стены.

– Тебя ведь обратил Микаэль, – прохрипел он.

– Да, – подтвердил Джонни.

– И ты все еще жив.

– Разумеется, – недоуменно пожал плечами тот. – Я понял! Ты хотел убить альфу, чтобы исцелить девушку? Жаль тебя разочаровывать, медведь, но это не так работает…

– Зачем же вы стирали память ученым?

– Ты разбил не то сердце, – пояснил Джонни. – Наверное, сейчас ты испытываешь страшную досаду. Ведь сердце Бальтазара – исток всего – пылилось в твоей коробке.

Брун выпростал руку, вцепился в густой мех, прикрывающий Бальтазара, и вздрогнул.

– Откуда у тебя эта шкура?!

– Подарок голошеего, – ответил Джонни, заламывая его руку за спину до хруста, и Брун взвыл от боли. – Чего только люди не несут в башню, надеясь получить милость альфы. Не дергайся, медведь, мы ведь уже выяснили, что я сильнее.