Зяблики – алые, желтые, синие и оранжевые, – пропавшие с той поры, как воронье спустилось на город прибирать остатки урожая, появились вновь как по мановению уличного фокусника. Немногочисленные деревья, упорно пробивавшие себе путь к свету, чуточку дальше вытягивали свои ветви со смиренными, поникшими листями и намечающимися зелеными бугорками, что потом станут почками, потом цветами, а потом сливами, яблоками или вишнями, если только поздние заморозки не нагрянут и не убьют их.

И за всем этим, точно заметавшийся во сне великан, стонала река. Каждый год люди – обычно дети да глупые юнцы – доверялись пористому льду больше, чем тот заслуживал. Каждый год лишний раз пропускали мимо ушей бормотанье реки те, кто думал, что смогут хотя бы разок еще сходить на тот берег, не уплачивая мостовых сборов. Всяк знал, что воды ее голодны. Когда под такими вот ходоками ломался лед и они пропадали навеки, для их семей это всегда было потрясением и неожиданностью.

Для Гаррета эту пору городского годового цикла наполнили воспоминания о подсчете потерь на складах, об осмотре кораблей, которые во время зимовки в китамарских сараях проходили починку или хотя бы избегали участи быть раздавленными мощью льда. О весенних салатах из сухофруктов и свежих трав, что Сэррия выращивала на подоконниках, собирая ранний урожай. О родителях, устраивавших дома ужины с деловыми партнерами и посещавших собрания гильдий вместе с соперниками. Скоро должны будут наступить именины Вэшша, а немного спустя и его самого. Воспоминания были яркими, живыми и самую малость тоскливыми, потому что теперь они были только воспоминаниями.

От них душе должно было становиться легче.

Они казались улыбкой, прячущей удар ножа.

– В Притечье чтоб у меня смотрел в оба, – сказал Старый Кабан, на этот раз не ему. – Там стоит сцена и есть университет, пивоварни, каналы, но тебя они не должны одурачить. По своей сути Притечье – прихорошившаяся сестренка Долгогорья. Не вздумай довериться ей.

Карриг единожды кивнул, устремляя бдительный взор на другую строну улицы, как будто за углами домов могло скрываться войско головорезов. Он опустил ладонь на навершие меча, вероятно стараясь, чтобы движение выглядело непроизвольным. Старый Кабан притворно зевнул, отклоняясь новичку за спину, чтобы Карриг не видел, как он подмигивает Гаррету. Гаррет выдавил улыбку.

Карриг вступил в стражу недавно. Из того, что Гаррет слыхал, он был отпрыском родни капитана Паввиса и искал место в жизни за пределами семейного дома в Коптильне. Широкоплечий, с мозолистыми руками того, кто сызмальства занимался кузнечным делом, он вместе с тем казался моложе своих лет. Гаррет не знал, говорит ли это больше о Карриге или о том, кем и чем стал он сам.