Осай дни напролет проводил с любимым учителем – как только оно заняло тело князя, выслало наставника прочь. Оно намечало убрать со двора Халева Карсона, когда будет в Бирне а Сале. В древние времена ему с трудом удавалось избегнуть гибели от рук детей и возлюбленных, убежденных, что перед ними самозванец-захватчик. Связь Трегарро с Андомакой должна была прерваться неделями ранее, однако капитан был посвященным Братства. Он знал, кто оно такое и кем было прежде. И смысл оставлять Трегарро при себе был продиктован борьбой за возвращение существа на исконное место. А если улыбнется удача, залатанный человек исполнит задание и заживет полной, счастливой жизнью в ином краю и плоть Андомаки не накличет на него несчастья. Отослать его отсюда было не только разумной стратегией, но еще и добрым поступком.

Оно поднесло кубок к губам и выпило. Перед этим в сидр залетела мелкая мошка и умерла. Почти невидимая, крохотная неровность на поверхности жидкости. Ее оно тоже выпило.

Инлисская девчушка-служанка прошаркала из арочного прохода в дом – в согбенной, стеснительно-извиняющейся позе. Оно опустило кубок.

– Простите, пожалуйста, госпожа, – начала девчонка. – Но там человек из дворца. Он сказал, что все будет хорошо.

– Кто он и что будет хорошо, по его словам?

– Это молодой Карсен, госпожа. Доверенный князя. Он сказал, что знает вас с детских лет и вы не станете обижаться.

Существо встало, позабыв о напитке.

– Не обижаться на что?

Служаночка несчастно всплеснула руками.

– Он во внутреннем храме, госпожа. Мы знаем, что туда нельзя никого впускать, но там нет дверей, а он настаивал, и никто не решился обнажить против него клинок…

Нить Китамара скользнула мимо служанки. Сердце забилось чаще. Возможно, Трегарро добился упеха. Столь же возможно, потерпел неудачу. Или все это чистое совпадение, и боги привели сюда мальчишку Карсона, потому что оно мысленно его помянуло.

Оно вступило во внутренний храм, заложив руки за спину. От томления, недоверия и страха помещение казалось ярче. Лампы горели на положенных местах, отражая геометрию звезд и реченья богов. Древние гобелены неподвижно висели на стенах, а игровая доска лежала на алтаре, и бусины были расставлены согласно последней неоконченной партии. Выбивался из общей картины, как мушка в бокале, лишь Халев Карсон – он, тоже заложив руки за спину, мерил шагами пол с пренебрежительным видом. Будто оценивал предмет искусства, который ему не особенно нравился.

– Карсен, – сказало оно, выдерживая тон ровным. – Вы же знаете, у нас есть более удобные покои для встреч. Которые не являются священными обрядовыми залами.