– Понимаю, мне не стоило сюда входить. Но любопытство тяжело пересилить. Приношу извинения.
Он повернулся, оглядывая ее. При ровном, мягком свете ламп Карсен казался старше, чем оно его помнило. И как-то жестче.
– Что привело вас сюда из дворца?
– Вообще-то сестра. Она переживает одно из своих духовных озарений, и я надеялся, что у Дарис найдется какая-нибудь служба, которая могла бы ее занять без риска публично опозорить семью. Знаете же, какой она бывает в разгаре нового увлечения.
Нечто, называвшее себя Китамар, снисходительно улыбнулось и, будто невзначай, заслонило собой алтарь от Карсона. Здесь пахло чем-то нехорошим, и оно не могло разобрать чем.
– Мы с радостью примем ее в наши ряды, – сказало оно. – Буду рада ее участию. Но я не смогу дать ей сан без прохождения обязательных для всех ступеней. Даже жрецы подчинены божественным установкам.
– Особенно жрецы, как мне кажется, – сказал Карсен. – Буду признателен, если вы приглядите за ней вполглаза, большего не прошу. Ее набожное рвение пылко, но долго не прогорит. Как с теми песнопевцами.
Оно не знало, что имелось в виду, поэтому улыбнулось.
– Да, само собой. С песнопевцами.
– Помните, как в тот раз она решила, что певчие Длинной Ночи впали в ересь, и прямо на улице принялась хлестать бедного нищего старика?
– Кажется, да, – сказало оно. – Давно это было.
Улыбка Карсона растянулась шире.
– Давно. Семья многое перетерпела, чтобы избежать огласки. Мы пытаемся не допустить повторения истории.
Оно развело руками:
– Все, чем могу помочь.
– Благодарю, – сказал он. – Меня ждут обязанности во дворце. Очень ценю. Как бы ни сложилось, расплачусь с вами сполна. Обещаю.
Карсен отвесил поклон, и если в этом жесте сквозила усмешка, то не большая, чем было принято промеж старых приятелей. Легкой походкой Карсен вышел из храма. Как только мужчина скрылся, оно, готовое поднять тревогу, проверило запертый под алтарным камнем тайник, но серебряный кинжал оказался на месте.
Нечто, называвшее себя Китамар, опустилось на древний камень и почесало подбородок, как любил делать Осай. Халев ли в самом деле вел себя как-то странно, или запущенное убийство Бирна а Саля преувеличивало значимость всего, что касалось лжекнязя? Что-то неспокойное крылось в этом визите, но оно не понимало, что именно и в какой связи. Оно потерло друг о друга кончики пальцев с сухим, быстрым шорохом. Что-то было здесь нехорошее.
Когда оно по привычке присело на алтарь и расставило фишки на игровом поле, то оказалось, что одна из красных бусин пропала.