В комнату вошел представительный господин: на его светлых волосах отчетливо был виден залом от обода шляпы, а в руках он держал внушительных размеров саквояж, будто в нем уместился переносной кабинет.

– Что вы здесь делаете? – выпалила Марта, чем застала врачевателя врасплох. – Где господин Сорвейн?!

Пришедший смутился, опешил, замялся, а потом выдал очевидную вещь:

– Сегодня я вместо него.

– Не сочтите за грубость, господин, – Марта вскочила на ноги, чтобы звучать убедительнее, – но я хочу, чтобы осмотр провел наш семейный врачеватель. Вопрос слишком серьезный. И деликатный. – Интонацией она так подчеркнула это «деликатный», что Рину стало неловко. – Я бы хотела видеть здесь лично господина Сорвейна.

– О, не переживайте, в этом нет необходимости, – заверил врачеватель.

– Папа?! – Марта метнула гневный взгляд в отца, требуя, чтобы он вмешался.

В эту секунду она вела себя как избалованная дочь богача, способного исполнить любой ее каприз. И, очевидно, господин Лэрд не впервой сталкивался с подобным поведением дочери, поскольку ничуть не удивился и отреагировал ровно так, как рассчитывала Марта.

– Не думаю, что господин Сорвейн откажет нам в просьбе, – поддержал ее Лэрд. – В конце концов, он друг семьи и поймет обеспокоенность Марты. Речь о здоровье ее будущего супруга. Не могли бы вы… посодействовать?

Врачеватель с виноватым видом покачал головой.

– Мне жаль, господин, но ничем не могу помочь. Профессора Сорвейна нет в городе и в ближайшую неделю он здесь точно не появится. Вы будете дожидаться его или все‑таки позволите осмотреть пациента?

Его красноречивый взгляд на Марту намекал на то, что она должна прекратить спор ради своего благоверного, о котором так заботилась. Марта верно истолковала его намек и отступила. Врачеватель тут же взял дело в свои руки и попросил всех покинуть комнату. Уходя последней, Марта затворила дверь, но Рин тем не менее слышал, как их троица, выдворенная вон, переговаривается в коридоре.

Врачеватель был излишне дотошен и старателен, стремясь доказать, что справляется с работой ничуть не хуже Сорвейна. После осмотра он осчастливил Рина новостью, что обошлось без сотрясения и переломов. Были только ушибы и несколько незначительных ран, которые он обработал раствором, а затем нанес заживляющую мазь. Рин пытался расспросить о господине Сорвейне, но каждый раз врачеватель принимал строгий вид и просил не отвлекать его.

Наконец с процедурами было покончено. Врачеватель собрал свой саквояж и, успокоив всех, что здоровью Рина ничего не угрожает, отбыл.