Глава 15

Дом Эверрайна

Дарт

– И долго еще ты будешь тащить ко мне всех подряд?

Дарт сидел на полу и задумчиво водил пальцем по доскам, выписывая бессмысленные узоры на слое пыли. Ждал, когда нотации закончатся и безлюдь уступит, как и в прошлый раз, приютив двух сироток, оставшихся без крыши над головой.

– Чем больше я тебе дозволяю, тем больше ты спрашиваешь. Привел ко мне девчонок, потерял голову, чуть на виселицу не загремел… А теперь продолжаешь все рушить, продолжаешь… Эй, ты меня вообще слушаешь?

Палец в пыли замер, не дочертив круг. Взгляд оторвался от досок, пополз вверх по стене и остановился на черном окне, мерцающем в темноте обсидиановым зрачком. Безлюдь смотрел на него в ответ: строго, осуждающе, требовательно.

– Я хотел помочь. И сейчас помогаю, – отозвался Дарт. Голос глухо прозвучал в стенах хартрума, будто оббитых черным бархатом.

– Спасаешь других, а тебя-то кто спасет? – прогудел безлюдь с недовольством. – Перечишь мне, а ведь я один забочусь о тебе.

– Плохо заботишься, – Дарт поднялся с пола, безжалостно растоптав пыльные узоры, – потому что из-за тебя я чувствую себя мертвее мертвого.

– Зато во мне кипит такая жизнь, что я уже не знаю, как вытряхнуть ее из себя. Может, спросить у домографа?

Сколько лет прошло, а безлюдь все так же угрожал доносом, если хотел призвать своего лютена к порядку. Раньше Дарт воспринимал это всерьез, а теперь дешевые уловки не трогали его. Он вырос из этого страха, как ребенок, который повзрослел и перестал бояться темноты.

– Хочешь пожаловаться? Что ж, давай. Я сознаюсь во всем и отправлюсь на виселицу. А ты останешься, свободный и неприкасаемый.

Дарт повернулся, чтобы уйти. Безлюдь, пытаясь исправить свою оплошность, зарокотал вослед:

– Куда это ты? Постой. Я погорячился. Мне… крышу солнцем напекло. Я…

Дарт захлопнул дверь, не желая слушать глупые оправдания, и заковылял прочь.

За сутки пострадавшая нога разболелась сильнее, а он так и не нашел возможности заглянуть к Бильяне за каким-нибудь снадобьем. Ограничился тем, что прижег рану спиртом и кое-как перевязал.

Повздорив с безлюдем, Дарт вышел во двор, чтобы не слушать недовольную трескотню стен и завывания под потолком.

Лето уже перевалило за середину. Ночной воздух становился свежее и прозрачнее, а небо все больше наполнялось звездами. Они сверкали ярче, зрели и росли, чтобы в конце сезона просыпаться на землю, точно перезревшие сливы в саду. «Время урожая» – так Бильяна называла звездопады на исходе лета и выставляла из оранжереи плетеные корзины. Наутро она обнаруживала их пустыми, но традицию не нарушала. «Некоторым вещам достаточно просто быть», – часто приговаривала Бильяна. И Дарт верил. Не в урожай звезд, конечно, а в то, что в жизни всегда есть место необъяснимому, бессмысленному, пожимающему плечами в ответ на вопрос «зачем?».