Он замешкался и не сразу присоединился к Илайн, которая принялась таскать мешки с тровантами на другую сторону, используя их в качестве балласта. Вдвоем они переместили и закрепили груз на стальном крюке, предназначенном для строп. Чтобы Пернатый дом взлетел, следовало вернуть его в вертикальное положение.
Воспользовавшись минутой затишья, когда Дикий дом снова отступил перед очередным ударом, они вытолкнули бревно наружу, а затем сделали из него рычаг, приладив под безлюдя. Податливая почва промялась под тяжестью деревянного столба, облегчив им задачу.
Они едва успели забраться в дом, когда дикая громадина обрушила новый удар. Всю его силу на себя приняло бревно, и в момент столкновения, когда Пернатый дом содрогнулся, Риз переключил тумблеры, регулирующие наклон. Все произошло за считаные секунды: удар, резкий толчок, сильный импульс, подкинувший безлюдя в воздух, и медленный набор высоты.
Стены трещали, словно мокрые поленья в костре. Под пернатой крышей натужно кряхтели механизмы. Тумблеры щелкали под пальцами Риза, управляя домом, взмывающим все выше.
Торжество момента прервал строгий голос Илайн.
– Ты что делаешь?!
– Мы улетаем, – ответил Риз. Предрекая ее возражения, он добавил: – Я не могу рисковать безлюдем.
– Ри, очнись! Ты рискуешь человеческими жизнями!
– Сама же говорила, что я сумасшедший.
– На лбу себе это напиши!
Она попыталась оттеснить его от панели, но Риз выставил локоть, чтобы не позволить ей дотянуться до тумблеров.
– Дом поврежден, – выпалил он, надеясь убедить Илайн, прежде чем она отвоюет место. – Если приземлимся, уже не взлетим. У нас на борту с десяток мешков, чтобы спасти городских безлюдей. Мы разве не за этим здесь?
– Хочешь бросить Флори и Деса там, в компании Дикого дома?
– Он агрессивен к безлюдям, а не к человеку, – упрямо продолжил Риз. – Оставь им послание. Мы вернемся за ними утром.
Ее лицо пылало от гнева, однако тратить время на споры Илайн не стала, видя решимость Риза. Усевшись на пол, она сняла ботинок, вытащила из браслета последний пузырек с вязкой бурой жижей и зубами откупорила его, после чего выплюнула крышку. В ее действиях было столько же небрежности, сколько кошачьей грации и достоинства.
Он мог бы наблюдать за ней и дальше, если бы не проблемы в управлении. Удерживать безлюдя в воздухе становилось все труднее. Ветер норовил унести его в сторону, балласт тянул вниз. Ризу казалось, что Илайн писала свое сообщение слишком долго, хотя на мыске обуви поместилось лишь одно слово: