Следующий бой, правда, был более напряженным: знаменитый мечник из Мирен прибыл в Шарахай и хотел побиться с Ямах, прежде чем вернуться домой.

Жребий позволил Чеде выбирать оружие. Она взяла трехчастный посох, редкое в Мирее оружие, но одно из любимых у Джаги – она тренировала с ним Чеду целыми днями. Чеда могла бы легко побить мирейца, но сдерживалась до конца, помня уроки, и покончила с ним, лишь дождавшись кивка Джаги.

Зрители полюбили Белую Волчицу, все чаще начинали приветственно выть, завидев ее белый доспех и волчью шкуру на шлеме. Благодаря строгому распорядку дня, устроенному Джагой, Чеда обросла мышцами. Еще бы: утренние пробежки, до полудня фехтование, после короткого обеда – таскание камней и снова тренировки с оружием. На этот раз любым, кроме мечей.

Лишь в день Савади Чеда была предоставлена сама себе, но даже в свободное время ходила по городу, изучая его самые отдаленные улочки на случай, если придется туда что-то доставлять. Она так редко бывала дома, что практически не виделась с Эмре. Но всегда старалась увидеться.

Она думала, он рассердится на нее за то, что она убила Саадета, вырвала месть из его рук. Она даже придумывала речь с извинениями. Но стоило им с Эмре оказаться рядом, дома или на базаре, как все слова вылетали из головы, и Чеда просто слушала его рассказы о том, как Тела строит ему глазки, о том, что Хамид стащил с телеги каравана… о чем угодно, только не о том, что важно.

Между ними словно гноящаяся рана пролегла. Ее нужно было залечить, но Эмре никогда об этом не заговаривал, а Чеда все не находила слов и в конце концов решила, что он просто не хочет об этом вспоминать.

Осман продолжал затаскивать ее друзей в свою маленькую империю – например, выдал Хамиду хороший нож и отправил стоять на часах у прикормленного вора-взломщика Брамы. Но занятия Тарика и Хамида Чеду не слишком волновали – она забеспокоилась, когда и Эмре стал курьером. Впрочем, он у Османа надолго не задержался, работал то тут, то там: гнул спину в каменоломнях на северо-западе, разгружал корабли в северной гавани, помогал колеснику у Желоба. «Только бы не сидеть сложа руки».

Однажды утром Чеда пошла проводить его на новую работу: они с ремесленником Халондом блуждали по пустыне в поисках фульгуритов – следов молний, ушедших в песок. Халонд выкапывал странные образования, похожие на корни, и продавал их как произведения искусства. «Древо Рии» – так он их называл, хотя к лунной богине они не имели никакого отношения: такие странные, пугающие штуки могла создать разве что молния Гожэна. Однако никто не принес бы в свой дом создание отца всех неестественных тварей, а вот природная скульптура, отмеченная светом лунной богини, покровительницы мечтаний, – совсем другое дело.