– Солнце встает, сестра. – Мерьям не ответила, но перестала раскачиваться и замерла. – Мерьям?

Она стиснула зубы, ее внимательный взгляд устремлен был на реку, но не ко входу в пещеру. Рамад решил, что она смотрит под землю, пытается заглянуть во дворец Кулашана.

– Что такое? – спросил Дана'ил.

– Не знаю, но будь наготове.

Тулатан зашла, и запад потемнел, но на востоке постепенно разгорался рассвет. Шея Мерьям напряглась, зубы обнажились в оскале, зрачки расширились… от страха? Или в предвкушении? Рамад хотел уже позвать людей, но Мерьям вдруг крепко схватила его за запястье, ногти больно вонзились в кожу.

– Что случилось? – спросил он.

Но крик Дана'ила заглушил ответ.

– Идут!

Рамад отцепил руку Мерьям, сжал ее.

– Мерьям! – Он встряхнул ее, чтоб ответила наконец. – Что случилось?

– Они… – произнесла Мерьям и умолкла. Дана'ил махнул своим людям, чтобы были готовы.

У камня и правда зашевелились тени: вооруженные фигуры, выбирающиеся из-под берега, как крабы.

– Что «они»? Мерьям!

– Они нашли его. Подняли его из гробницы.

Он знал, что она говорит о Хамзакиире.

– Он мертв. – Мерьям попыталась встать, но Рамад притянул ее к себе. – Ты же сама сказала мне, что он мертв.

– Я такого не говорила, Рамад.

– Гребаные боги, Мерьям, ты не говорила, что он жив!

Но не успела она ответить, как от реки раздался голос:

– Оставайтесь на месте и сложите оружие! Тогда отпустим с миром.