– Почему?

– Потому что ты…

Слова ускользали. «Лучше», – подумал я.

Тисаана озадаченно улыбнулась:

– Твое имя стало легендой из-за сказок и преувеличений? Да, возможно, отчасти, но такова любая легенда. И аранцы будут сражаться не за Максантариуса Фарлиона, легенду. На самом деле они будут сражаться за уважение – то уважение, которое ты заслужил, стоя плечом к плечу с ними. А это заслуга не легенды, а человека.

Она смотрела на меня так, словно действительно верила в свои доводы. Порой одного этого оказывалось достаточно, чтобы заставить поверить в них и меня. Почти.

– Какое это вообще имеет значение? – возразил я. – Разве я стою доверия людей?

Уголки ее рта напряглись.

– Я часто задаю себе этот вопрос.

Я чуть не рассмеялся над ее признанием. Я прекрасно понимал, почему повстанцы доверяют Тисаане. Она отдала им все. Сражалась за них. Слушала их. Превратила их в силу. Конечно, мятежники ее уважали. Были бы полными идиотами, если бы нет.

Возможно, единственным плюсом в том, чтобы занять престол, станет возможность сделать Тисаану королевой.

– Вот что я думаю, – тихо сказала она. – Я думаю, что это рискованный план, и боюсь, что он может не сработать. Но я также думаю – нет, знаю, – что ты будешь хорошим правителем для Ары во времена, когда вокруг творится мало хорошего. Тебе не обязательно править вечно – хотя бы до конца войны. Пока на острове не разберутся с Нурой.

Я вздохнул и прижался лбом к ее лбу. Мне хотелось категорически, не стесняясь в выражениях, отказаться. Вся затея по-прежнему представлялась ужасной. Но вместо этого я произнес:

– Зачем ты так поступаешь со мной?

– Как?

– Заставляешь меня что-то делать. Ты всегда заставляешь меня что-то делать.

Она рассмеялась:

– Война закончится – и больше делать ничего не заставлю.

У меня екнуло сердце. Я редко слышал, чтобы Тисаана заговаривала о будущем. И сейчас от этих слов отчего-то стало легче.

Огромные разноцветные глаза встретились с моими. Я стоял достаточно близко, чтобы разглядеть в них каждый оттенок.